Сергей литвинов легкая атлетика. Усыновить троих детей, выиграть Олимпиаду, пойти работать на завод. Мужской путь Сергея Литвинова. Для меня главное, чтобы ученики умели принимать решения

Для кого то жизнь, а для кого то просто исследование. Всегда за победой стоят чьи то жизни и каждый из нас в тайне надеется, что следующий точно не он. Придет и ваш черед.

Чемпион России в метании молота и сын олимпийского чемпиона Сеула Сергей Литвинов-младший впервые откровенно рассказывает о проблеме допинга в нашей легкой атлетике и предлагает свои пути выхода из нынешнего кризиса

К огда мы говорим о "чистых спортсменах" как о невинных жертвах решения международной федерации (ИААФ) отстранить российскую легкую атлетику, звучат громкие имена олимпийских чемпионов и чемпионов мира: Исинбаевой, Чичеровой, Шубенкова... Люди вроде Литвинова - твердые финалисты главных стартов, но не звезды - остаются за кадром. В то время как именно эти спортсмены составляют костяк любой команды. На чемпионате мира в Пекине Сергей был пятым, менее чем в полутора метрах от медали.

"Мне не нужны победы любой ценой, и аргумент о том, что другие страны такие же, для меня не катит... Я знаю, о чем говорю, я бы тоже с удовольствием метал 84 метра и не выслушивал упреки в том, что не дотягиваю до отца", - такие слова Литвинов опубликовал в социальной сети в разгар допингового скандала в российской легкой атлетике. Литвинов-младший c девяти лет жил в Германии, выступал в соревнованиях за три разные сборные - Белоруссии, Германии и, наконец, России. Возможно, поэтому он имеет возможность сравнивать и не стесняется говорить то, что думает.

СТАРАЯ СИСТЕМА БЫЛА ЗАТОЧЕНА ТОЛЬКО НА МЕДАЛИ

- Сегодня закончился срок подачи заявок на пост президента ВФЛА. Кого вы видите тем человеком, кто может вывести российскую легкую атлетику из нынешнего кризиса?

Я согласен с Татьяной Лебедевой, которая заявила в интервью о том, что идеальный кандидат на сегодняшний день - Михаил Бутов. Он здравомыслящий человек, находится в контакте с ИААФ, и за все время я не слышал от него резких высказываний ни по какому поводу. А то появляются люди, которые на наших проблемах пытаются заработать себе какие-то внутренние очки.

- А что конкретно должно измениться?

Нынешний кризис нужно использовать на благо, ведь у нас есть шанс сделать что-то новое. Старая система себя изжила. Можно сказать, мы сели в лужу, а создатели фильма ARD и люди из ВАДА этим воспользовались. Возможно, мы бы на их месте поступили так же. Но сейчас стало очевидно, что акцент пора делать не на медалях. Правильно Лебедева сказала: пусть у нас лучше будет три харизматичных призера, чем десять чемпионов, которых потом поймают. У нас достаточно спортсменов, и я в их числе, кто умеет и хочет соревноваться "чистыми". Если для того, чтобы старая система изменилась, нужно пропустить Олимпиаду в Рио - ну что ж, я готов даже на такую жертву.

- Что вы подразумеваете под "старой системой"? Спортсменов, как говорится в фильме ARD , насильно заставляли принимать допинг, или что?

Нет, конечно, все не так зловеще. Даже если представить, что человеку ставили ультиматум: "Съешь таблетку или не попадешь в сборную", никто же не мешал сказать тренеру, что таблетку съел, а самому ее выкинуть. В конечном счете, решение принимать или не принимать допинг - это личная ответственность спортсмена. Но старая система была заточена исключительно на медали. Только они считались доказательством, успешно мы работаем или нет. Попадание в восьмерку на Олимпиаде вообще результатом не считалось, хотя для остального мира это отличное достижение. Реальность такова, что нашим спортсменам не хватало базы, чтобы завоевывать награды "на своем". Поэтому эту базу создавали за счет препаратов. У нас есть школа, традиции, и я не сомневаюсь, что можно тех же результатов достигнуть и "чистыми". Но тогда нужно ждать лет 10-20, пока вырастет новое поколение. Понятно, столько времени нам никто не даст.

- Проблема допинга распространена и в детском, и в юношеском спорте. Где гарантия, что новое поколение будет "чистым"?

Тут у меня опять вопрос к системе. Как происходит, например, у нас в метаниях? Парень только взял снаряд в руки, его - бац! - отправляют на юношескую Олимпиаду. Потом - раз! - на юниорский чемпионат мира. Говорят, мол, если выиграешь, квартиру дадим, зарплату. Но в этом возрасте ездить на соревнования вообще надо только ради участия. Не важно, каким стал - первым или двадцатым, съездил, набрался опыта - и молодец!

СПОРТСМЕНЫ - НАРОД НАИВНЫЙ

- Вы долгое время выступали за сборную Германии. Как там восприняли фильм Хайо Зеппельта?

Мои знакомые немцы говорят, что в свое время они все это проходили. В 1990-х, когда массово разоблачали спортсменов из бывшей ГДР, у них было так, как у нас, или даже хуже. Разве что дисквалификацией целой страны это тогда не закончилось. Они все это пережили и потихоньку пришли к тому, что медали любой ценой никому не нужны. При этом я не говорю, что в Германии допинга нет, - он есть везде, даже в какой-нибудь Уганде.

- На ваш взгляд, насколько правдивым получился фильм? Верите ли вы всем обвинениям, которые прозвучали в нем и впоследствии в отчете комиссии ВАДА?

Например, метательница диска Евгения Печерина говорит, что в России 99 процентов спортсменов употребляют допинг. Думаю, если ее спросить про Австрию или Германию, она и про них скажет то же самое. Потому что это такая философия: мол, без фармакологии никуда. Мне было удивительно, что слова Печериной представили чуть ли не как доказательство. Этот человек даже в сборной-то никогда не был. Она однажды метнула в район 65 метров, я еще подумал: "О, прикольная девчонка". Сразу после этого ее дисквалифицировали, она не выступала, но на последнем допинг-тесте перед выходом из "дисквала" снова попалась. Когда такой человек обвиняет всех, это обидно.

- Как вы относитесь к супругам Степановым и другим спортсменам, кто выступил в фильме в роли разоблачителей?

Ничего неожиданного в этом нет, и раньше у нас были люди, кто после дисквалификации обижался и начинал всех вокруг обвинять. Спортсмены ведь народ наивный: вокруг всех ловят направо и налево, а человеку говорят, что именно с ним ничего не будет, и он верит. Потом начинаются обиды и ожидания, что государство будет тебя защищать. Я прекрасно понимаю: когда ты годами живешь тренировками и соревнованиями и тебя в один день всего этого лишают, кажется, что жизнь кончилась. Но реальность совсем иная. Я не берусь давать оценки, хорошо это или плохо, когда люди выносят сор из избы. Но по крайней мере это закономерно.

- Вы вообще осуждаете спортсменов, которые принимают допинг?

Не в моих принципах судить других людей. Те, кто принимает допинг, считают, что они делают, как все. При этом точно так же тяжело тренируются и выкладываются. Ну, кто-то понадеялся, что в погоне за мечтой сумеет быть чуть хитрее... Но когда проводишь большую часть времени на сборах с дикими нагрузками, на саморазвитие сил уже не хватает. Отсюда и эта ограниченность, и наивность в каких-то вопросах.

СТАТЬ ЧЕМПИОНОМ - ЭТО ПАФОС, А НЕ ЦЕЛЬ

- В одном из интервью вы сказали, что соревнуетесь не ради медалей. А зачем тогда?

Это моя философия. Я соревнуюсь с самим собой и выступаю ради того, чтобы решать конкретные цели: например, установить лучший результат в сезоне на главном старте, выполнить правильно какой-то момент по технике... А буду я при этом третьим или десятым - уже не так важно. Да, медаль может улучшить финансовое благосостояние, но ведь вся эта гонка так надуманна. Важно, что у тебя внутри, а не на какой ступеньке пьедестала ты стоишь.

- Неужели ваш отец, олимпийский чемпион Сеула-88 и двукратный чемпион мира, разделяет ваши ценности?

Думаю, отец меня поддерживает. По крайней мере говорит: если хочешь выиграть золото, нужно думать, что улучшить в себе, в тренировках, и так далее. А если человек просто выходит и говорит, что "хочу стать чемпионом", то, извините, это пафос, а не цель.

- А как же титул олимпийского чемпиона? Неофициальный командный зачет, за которым во время Игр следят во всем мире?

Ну, посмотрел я Олимпиаду в Сочи... Порадовался за отдельные истории спортсменов, за конкретных людей. Весь этот командный зачет делается для народа. Если речь идет о футбольной команде, тут я еще понимаю, что от выступления одного зависит судьба всех. Но я соревнуюсь в индивидуальном виде спорта, и все эти идеалы командного зачета очень от меня далеки.

- В начале нашего разговора вы сказали, что готовы пропустить Игры в Рио ради того, чтобы в российской легкой атлетике что-то изменилось. Вы не преувеличиваете?

Я очень рад, что все меняется. Понимаю, что в этой повальной рубке наверняка пострадают и невинные люди из числа руководителей и спортсменов. Но как поступить по-другому, к сожалению, не знаю. Если бы мне сейчас сказали, мол, хочешь, чтобы ничего этого не было и все шло как раньше? Это сложный вопрос. Олимпиада - тоже великое событие, я на ней никогда не был. Честно, не знаю...

Сын об отце.

26 сентября 1988 года на Олимпиаде в Сеуле Сергей Литвинов выиграл соревнования метателей молота, поставив точку в своем долгом пути к золоту Игр. Сегодня, спустя ровно тридцать лет после того финала, о своем отце, чей олимпийский рекорд стоит до сих пор, вспоминает его сын, Сергей Литвинов-младший , тоже метатель сборной страны.

Поколение глыб

– Почему отец выбрал молот? Не ядро, не копье, не диск?

– Изначально он занимался вольной борьбой, но на каких-то школьных соревнованиях Игорь Тимашков , тренер по легкой атлетике, заметил, что отец, будучи тогда еще подростком, взял юниорское ядро весом то ли четыре, то ли пять килограммов и толкнул его метров на пятнадцать. Без техники, без опыта тренировок, просто на врожденных скоростно-силовых качествах. Тимашков стал уговаривать его перейти в метания, но отец не хотел оставлять борцовское братство, там была совершенно особая атмосфера. Это продолжалось несколько месяцев. Затем его уже начал убеждать в резонности перехода тренер по вольной борьбе Владимир Сташкевич , и в итоге все-таки уговорили.

– Он выделял какой-то сезон, когда вошел в мировую элиту?

– Да, 1979 год. К этому времени он был уже достаточно сильным молотобойцем, но из-за дикой конкуренции на первых ролях не светился. В июле отец выиграл Спартакиаду народов СССР с результатом 77,08, и после этого старший тренер сборной по молоту Анатолий Бондарчук послал его на несколько международных стартов – проверить, справится ли. Справился – стал вторым на Кубке Европы в Турине, выиграл международный турнир в Цюрихе и Кубок мира в Монреале. После этого Бондарчук начал воспринимать отца серьезно, защищал в дальнейшем во всех спорных вопросах, хотя никогда не являлся его личным тренером. В этом плане Бондарчука можно ставить в пример: его личные воспитанники Юрий Седых и Юри Тамм были в основе сборной, но он никогда их не выделял и не проталкивал, пользуясь положением. Был абсолютно справедлив, мог подвинуть кого-то из своих, если считал, что тот не готов.

Фото: © личный архив Сергея Литвинова

– Чем был уникален и отличался от соперников Сергей Литвинов-старший?

– Они были по-настоящему звездным поколением, в сборной СССР сошлись глыбы метания молота. Случались годы, когда в сезоне более 20 советских спортсменов метали за 80 метров. В этой острейшей конкуренции и ковались те результаты, до который сейчас никто не может дотянуться. Основными соперниками отца и в сборной, и на мировой арене являлись Юрий Седых, Юри Тамм, Игорь Никулин . Это было уникальное противостояние, аналогов ему нет. Они не только подхлестывали друг друга, но и делились тренировочными методиками, постоянно находились на одних сборах, очень хорошо общались. Этот обмен информацией и находками помогал прогрессировать всем.

Но они были совершенно разными физически. Отец – самый невысокий, всего 180 сантиметров, при том что Седых – 185, а Тамм – 191. Преимуществом отца всегда считалась скорость, он был очень быстрым, взрывным. Ну и плюс техника, до которой нынешнему поколению метателей далеко.

– Серебро московских Игр явилось для него победой или поражением?

– Отцу было всего 22 года, крайне мало по меркам метаний. К тем ОИ он подошел в отличной форме, но из-за нехватки опыта допустил ошибку, возможно, стоившую ему золота. За две недели до Олимпиады на тренировке метал под 84 метра, при том что мировой рекорд, принадлежавший ему же, равнялся 81,66. А вот затем решил, что нужно еще немного добавить, потренироваться. Довольно легко пройдя квалификацию, за день до финала провел полноценную тренировку и, не успев восстановиться, оказался полностью опустошен на главном старте. Вышел, сделал только одну нормальную попытку на 80,64, и она принесла серебро. Учитывая потенциал, конечно, он был разочарован.

Фото: © личный архив Сергея Литвинова

– Куда смотрели тренеры?

– На московских Играх отец оказался фактически один. Его личный тренер Тимашков запил и выпал до конца года. Бондарчук был занят своими воспитанниками. Собственно, именно тогда произошел тот переломный момент, после которого отец, по его словам, стал тренироваться самостоятельно, без наставника. Не знаю, как там все было, наверное, ему все-таки кто-то помогал после 1980 года, но он уже считал, что работает сам, тренировочный план писал сам. И ту ошибку больше не повторял.

Говоря о приметах того времени, расскажу смешную историю. Несмотря на то, что в Монреале-76 советские молотобойцы заняли весь пьедестал (Седых, Спиридонов , Бондарчук), руководство решило, что перед домашней Олимпиадой нужен дополнительный контроль, опасались конкурентов из ГДР. Всех обязали заполнять перспективные тренировочные планы, которые затем обсчитывались где-то в научных кабинетах на предмет их эффективности. Отец заполнил все как есть, честно. Его вызвали на разговор и сказали, что объемы недостаточны, по имеющейся информации, какой-то восточногерманский метатель работает больше, поэтому план нужно пересмотреть. Дискуссии не предполагалось. Бондарчук сказал отцу, чтобы тот просто умножил все объемы и указал в плане, может, отстанут. Тот так и сделал – отстали. Но в какой-то момент отец увлекся умножением реально выполняемых нагрузок для отчетности и указал столько, что когда их начали обсчитывать, получилось, ему не хватило бы суток на выполнение дневной нормы. Снова был разговор. А много лет спустя эта история приобрела совсем комический оттенок: уже когда мы жили в Германии, к отцу пришли немецкие тренеры, и оказалось, что те цифры тренировок советских спортсменов каким-то образом очутились у них и были приняты за чистую монету. Они даже пытались по ним работать. Выходило не очень.

Из пепла к золоту

– Сборная Союза по молоту – это толпа мужчин весом за сотню. Как они отдыхали?

– Эти парни были настоящие рок-н-рольщики, я слышал совершенно невероятные истории, рядом с которыми все нынешние просто меркнут. Но в то же время для них был характерен высочайший профессионализм. Если дело шло к соревнованиям, они могли просто посидеть, выпить вина, поговорить о чем-то и лечь спать. Без каких-то загулов, потому что дарить победу сопернику никто не хотел. А вот после соревнований творилось всякое, вплоть до физических мер воздействия на недостаточно вежливых спортивных руководителей.

– Как сложился олимпийский цикл 1980-84?

– Блестяще. Отец выиграл ЧМ-83 в Хельсинки, а к маю 1984 года довел мировой рекорд до 84,14. И тут СССР бойкотирует Олимпиаду-84, ту, где он должен был брать золото. Узнав про это, отец вообще перестал тренироваться, сказал: «Иди оно все…» На «Дружбе-84» выступал уже без запала. Была определенная депрессия, он почти полностью пропустил сезон 1985-го, выступив только на одном старте в Риме.

– Отдохнул и впервые стал отцом.

– Первое правда, второе – не совсем. Отдых был нужен, он не умел и не любил сознательно отпускать нагрузку, пропускать какие-то сезоны, метая вполсилы. У него каждый год был ударным, и связка 83-го, когда готовились к ЧМ, и 84-го, когда шли к ОИ, не зная еще, что не поедут, вышла очень тяжелой. После передышки он провел в 1986-м лучший сезон с точки зрения результатов. Тогда в Дрездене выиграл соревнования с результатом 86,04, установив личный рекорд и не добрав 30 сантиметров до мирового. Позже, на ЧЕ метнул на 85,74, став вторым. А на тренировках показывал 87,30, что превышало мировой почти на метр.

По поводу отцовства – он же взял из детдома девочку еще в 1984-м, спустя два года родился я, а в 87-м родители взяли еще двоих, мальчика и девочку.

Фото: © личный архив Сергея Литвинова

– Трое приемных детей – серьезный шаг, почему он это делал?

– Сначала не получалось завести своего ребенка, они с мамой долго пытались. Решили воспитать приемного. Затем появился я. Через год родителям позвонили из роддома и сказали, что есть возможность взять еще одного ребенка, предложили приехать и посмотреть. Отец поехал, посмотрел и забрал двоих. Из этого поступка, кстати, можно многое понять о его натуре.

– Растить четырех маленьких детей непросто.

– Тогда все жили примерно одинаково, но чемпионы чуть лучше. У него была своя квартира, машина, стабильный доход. Никто же не знал, что СССР развалится. И я не думаю, что отца заботили материальные обстоятельства выращивания детей. Он немного иначе мыслил.

– Что произошло перед Сеулом?

– Отец чем-то заболел, долго не могли поставить диагноз, он сильно похудел, потерял порядка пятнадцати килограммов, что для метателя – катастрофа. Фактически лежал при смерти, были проблемы с кровью. Наконец в Москве смогли разобраться, в чем дело, и его вылечили, но форма ушла. На первой тренировке после болезни он метнул на 63, то есть на двадцать метров меньше, чем требовалось. До Олимпиады оставалось два месяца, руководство списало его, решило заменить другим спортсменом. Тут вмешался Бондарчук, который под свою личную ответственность убедил начальников, что нужно дать шанс. Отца оставили на подготовке, но с условием, что на контрольном старте во Владивостоке, незадолго до вылета в Корею, он метнет не хуже, чем на 83 метра. Наступило 14 сентября, отец вышел и метнул 83,62. Вопросы были сняты, до квалификации на Играх оставалось одиннадцать дней, его включили в состав.

– Как можно за два месяца выбрать двадцать метров регресса?

– Нужно знать моего отца. Для него тяжелая работа была настоящим кайфом, он полностью погрузился в это, подчинил все подготовке к тому старту. Каждый шаг, каждый нюанс был просчитан, выверен, взвешен. Точных деталей я не сообщу, потому что он был не большим любителем рассказывать о себе в героическим ключе, не делал из себя Рокки. Но подход к Сеулу получился уже не таким, как к Москве, он предусмотрел абсолютно любой риск.

– Например?

– Отец точно знал, когда и как полетит в Корею, как будет сидеть во время этого перелета. В день финала поехал на стадион не на шаттле из олимпийской деревни, а заранее заказал машину. В результате это полностью оправдалось – шаттл опоздал, и главный соперник Юрий Седых едва успел к началу соревнований, толком даже не размявшись. А у отца все было под контролем, он должен был брать эту медаль восемь лет назад и теперь уже не позволял обстоятельствам, форс-мажору повлиять на ход борьбы.

12 лет с одним сердечным клапаном

– Олимпийское золото снизило дальнейшую мотивацию?

– Отец очень долго шел к этой победе, и когда она случилась, появилось опустошение, непонимание, что делать дальше, куда двигаться. Он пропустил сезон, вернулся, но уже имелись проблемы со спиной, накопились мелкие болячки. К Барселоне-92 неплохо подготовился, однако яркого запала уже не было.

Нынче олимпийское золото – только начало зарабатывания денег, а тогда не существовало монетизации титулов. Победа на Играх являлась венцом карьеры, многие просто заканчивали после этого.

– Но ваш отец пытался отобраться в Атланту-96.

– То была лебединая песня. Мы с мамой уехали в Германию, а отец остался в России. Провел зимнюю подготовку, весной метнул на шестьдесят с чем-то метров и понял, что это все. Болела спина, он физически не мог выступать. После этого отправился к нам, хотя в принципе был не в восторге от переезда. Но нужно было растить детей, поэтому выбора не оставалось.

Фото: © личный архив Сергея Литвинова

– Как в Германии встретили олимпийского чемпиона?

– Всем было пофигу. Мы жили в Бремене, это неспортивный город, там особо ничего не развивают. Отец пошел работать на завод, и никто не знал, кто он и что выиграл. Я стал заниматься дзюдо, а в Бремене не было сильной команды, хороших спарринг-партнеров. Приходилось ездить в другой город. Отец перешел в ночную смену, чтобы днем возить меня на тренировки. Так продолжалось достаточно долго, потому что борьбой я был увлечен очень сильно. Но в какой-то момент сошлись несколько факторов: я сломал палец, что для дзюдо серьезно, поездки сделались совсем утомительными, тренироваться в Бремене не имело смысла, и я спросил отца: может, будем метать молот? И вот когда я начал выступать уже как метатель, немецкие специалисты узнали, что отец вообще-то давно живет в Германии. Главный тренер сборной по метаниям принялся вызывать нас на сборы, давал отцу учеников, хотел ввести его в немецкую тренерскую систему. Ради этого отец бросил работу, а немец продолжал кормить его «завтраками». Семья жила только за счет мамы, а на нас висела ипотека за дом. Отец к тому времени уже начал тренировать белоруса Ваню Тихона, об этом проведали наши, позвонили: «Давай, возвращайся, будешь старшим тренером сборной России по молоту». Мы собрали вещи и вернулись.

– Когда вы поняли масштаб достижений отца?

– Я знал, конечно, что он олимпийский чемпион, но пока не начал метать сам, не понимал уровня результатов.

Фото: © личный архив Сергея Литвинова

– Все началось задолго до этого. В 2006-м родилась младшая дочка, отцу было 48 лет. Перед этим случился обширный инфаркт, после которого у него работал только один сердечный клапан. Но отец продержался еще 12 лет, это в целом неплохо, потому что врачи давали намного более пессимистичные прогнозы.

После инфаркта отец относился к смерти довольно просто, потому что фактически уже ее пережил – доктора вернули. Понял, что ничего страшного в смерти как таковой нет, не стоит ее бояться. Волновала лишь судьба двух маленьких дочерей, он был им нужен. Чтобы побыть с ними подольше, сделал все возможное, следил за здоровьем, но к смерти был готов. В тот день он ехал с тренировки на велосипеде, и сердце окончательно не выдержало.

Сергей Николаевич Литвинов / Фото: © РИА Новости/А. Денисов

– Почему его результаты сегодня не могут повторить?

– Знаете, это парадокс. Конечно, в первую очередь все начинают намекать на допинг, стероиды и так далее. Но дело в том, что современные метатели физически мощнее, они метают на силе, а те ребята были невероятно техничны. Эту технику до сих пор никто не смог повторить, даже у меня не получается, хотя я считаюсь одним из самых правильных именно с точки зрения движений.

Метание молота – относительно молодой вид спорта, ему всего лет триста, а в том виде, как мы метаем, нет и века. Особенно бурным вышел период, когда выступал отец, то поколение оказалось настоящими пассионариями, продвинувшими результаты очень далеко. Отец был уверен, что мог метать дальше, поскольку допустил в карьере некоторые ошибки. Считал, что результаты за 90 метров не заставят себя долго ждать. То, что его олимпийский рекорд стоит до сих пор, отца сильно огорчало, он был влюблен в метание молота как дисциплину и переживал, что она находится в некой стагнации. Если не сказать – в откате.

Российские легкоатлеты не допущены к Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. Бронзовый призер чемпионата Европы по метанию молота Сергей Литвинов сказал в интервью Die Zeit , что был готов доказать свою невиновность - но это было никому не интересно.

Комментируя заявления президента России Владимира Путина о том, что решение отстранить российских легкоатлетов от участия в Олимпиаде было политизировано, Сергей Литвинов указывает на то, что "в начале скандала журналисты провели качественное расследование и вскрыли множество проблем. Но туда, где поднимается шумиха, сразу вмешивается политика - в этом убеждены некоторые спортсмены. Кто-то считает к тому же, что эта история развивалась неслучайно: Россия и так сегодня переживает времена политической изоляции".

"Я - последний, кто вам скажет, что в системе российского спорта проблем не существует. Нам нужно очень многое изменить", - добавил спортсмен.

Самой главной проблемой Литвинов считает отсутствие прозрачной антидопинговой системы, охватывающей всех атлетов без исключения: "Нам нужен внешний контроль. И смена менталитета. Спортсмены, употребляющие допинг, до сих пор чествуются у нас как герои, получают награды. Это следует изменить. Но такие изменения не могут произойти в одночасье - это касается не только России, но и Германии".

Что касается Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF) и WADA, то обе организации, по словам Сергея Литвинова, перестали играть по правилам. "И это самое плохое! Требования и правила поменялись. Когда 17 июня продлевалось наше отстранение, неожиданно оказалось, что последние два года мы не имели права тренироваться в России. Да если бы я об этом знал, я бы, несомненно, этого не делал", - недоумевает спортсмен.

"Я умолял IAAF, чтобы меня проверили [на допинг]. Они еще несколько месяцев назад исключили меня из списка спортсменов, проходящих систематические проверки. Меня должна была контролировать РУСАДА. А как ей можно доверять, если она замешана в допинговом скандале? Я подал иск и потребовал от IAAF снова включить меня в список. Но они не захотели. Семь месяцев никаких допинг-тестов. Невероятная халатность", - говорит Литвинов.

Еще в 2012 году, продолжает он, одна спортсменка - метатель диска - обвинила директора антидопинговой лаборатории Родченкова в том, что тот якобы за деньги уничтожил ее допинг-пробы. И никто не отреагировал на это заявление. И только когда вышли фильмы немецкого журналиста Хайо Зеппельта о допинге в российском спорте и обвинения стали еще серьезнее, IAAF постепенно начала шевелиться. "Теперь ассоциация хочет спасти свою репутацию, нас, спортсменов, бросают в пасть льву, и все за этим наблюдают", - продолжает российский спортсмен.

Литвинов не отрицает вины российских спортсменов. Но ведь была информация в 2012 году об уничтоженных пробах - почему WADA не предприняла ничего тогда? Она передала дело российскому антидопинговому агентству. Спортсмен считает, что после этого все руководство WADA должно уйти в отставку.

Вина, по его мнению, лежит на всех - "на российской легкоатлетической федерации, на министерстве спорта, на спортсменах, но и на WADA с IAAF". "Они слишком долго закрывали на многие вещи глаза. Родченков работал на Олимпиаде в Сочи в 2014 году, в то время как против него уже были выдвинуты серьезные обвинения. Как такое возможно?" - задается вопросом Сергей Литвинов.

По мнению спортсмена, признания Степановой не делают ее автоматически врагом -"заряженный пистолет уже лежал перед ней, она просто нажала на курок".

"Каждый спортсмен когда-либо за свою спортивную карьеру взвешивал, стоит ли ему принимать допинг. Каждый знает свои границы. Метатель ядра рассчитывает на технику, которая играет большую роль, а вот бегун или велогонщик не может тренироваться до бесконечности. Ты выдаешь максимум и приходишь к финишу 40-м. Если при этом ты бьешь себя в грудь и говоришь, что ты "чист", это никого не интересует. Все хотят видеть результат. И тогда допинг становится единственной возможностью перешагнуть границы. И это не чисто российская проблема. Речь идет о деньгах и чести", - замечает легкоатлет.

"Спортсмен, которые принимает допинг, должен понимать, что ему придется всю жизнь прятаться и трястись от страха, что его разоблачат", - говорит Литвинов, рассказывая о том, что эту мысль впервые донес до него отец, тренирующий его. "Я могу жить с тем, что не всегда занимаю первое место. Когда ты так настроен, легче сделать выбор не в пользу допинга".

Отвечая на вопрос журналиста об отношении других спортсменов к российским легкоатлетам, Литвинов сказал, что "на чемпионате Европы в Амстердаме все были рады, что русские остались за бортом. Говорили, что наконец соревнования будут чистыми. Бред. Тот, кто реально хочет бороться с допингом, должен сохранять дистанцию от подобного популизма".

Литвинов говорит в интервью о "профессионалах в допинговых структурах", которые работают незаметно, - именно поэтому многие российские спортсмены не верят обвинениям и считают, что их наказали несправедливо. "Непросто называть вещи своими именами. Еще в декабре я был единственным, кто рискнул заговорить об этом. Сегодня меня поддерживают многие спортсмены. За 9 месяцев многое было сделано", - считает он.

В России, считает легкоатлет, не существует общественного давления и традиции обличать проблемы, связанные с использованием допинга. "В Германии система контроля намного лучше российской. Общественное давление на антидопинговые инстанции не в пример выше. Но нам нужно время, чтобы прийти к этому. А сейчас все ограничивается лишь правильными заявлениями: против допинга выступают все, том числе те, кто его употребляет", - отметил он.

В заключение интервью Литвинов поделился, что бы сделал он сам для улучшения антидопинговой системы в России: "Самое лучшее - ввести ротационную систему. Для всех стран. Антидопинговый контроль должен осуществляться представителями другого государства. Но сегодня в этом направлении никто не думает".

Смотрю на метателя молота Сергея Литвинова, мускулистого белокурого красавца, - и такая ностальгия. Как похож на папу. Ведь его отец, великий Сергей Литвинов - тот самый, что метал еще десятилетия назад тяжеленный молот метров на пять дальше не только сына Сережи, но и лучших молотобойцев мира, к уровню которых Литвинов-младший только приближается.

Сергей, вы тут в Казани выступили совсем для себя неплохо. Третье место на Универсиаде, результат приличный - 78.08. От чемпиона поляка Павела Файдека отстали не слишком - 79.99.

Сергей Литвинов: Да, в принципе доволен. Это то, на что я сейчас способен, чего хотел.

Но знаете, ваш отец управлялся с молотом и получше. Тут бы стал чемпионом, бесспорно, метнул бы метров на 85 или на 82 с половиной.

Сергей Литвинов: Я-то знаю.

А что вам мешает?

Сергей Литвинов: Как объяснить? Была у меня в прошлом году травма. Ничего уж такого существенного - смещение таза. Более того, я переезжал с семьей из Германии в Россию. Все прошло гладко, но времени отняло порядком, хотя преград не было никаких, только содействие.

Отец дает вам советы, подстегивает?

Сергей Литвинов: И очень серьезно. Все-таки прогресс есть. Был на чемпионате мира в 2009-м в Берлине пятым, сейчас на Универсиаде - третий. Может, самое важное мое достижение. Но я понимаю, на что вы сейчас так усиленно намекаете.

Да я не намекаю, я спрашиваю. Почему в свое время бывало все три места на пьедестале занимали советские молотобойцы, а теперь и "бронза" большой успех?

Сергей Литвинов: Вы полагаете, я об этом не думал? То было другое поколение. Оно отличалось от нашего. И здорово. Это были спортсмены фанаты, для которых ничего кроме спорта, кроме молота не существовало. Отец мне рассказывал: мечтали только о первом месте, все остальные - уже поражение, неудача.

И призовые им если и платили, то по сравнению с нынешними - ничтожные.

Сергей Литвинов: Какие там призовые. О них, отец вспоминает, было не принято не то что говорить, но и думать.

Боролись за идею?

Сергей Литвинов: За чистую. Но я вам признаюсь. Сейчас мы тоже бьемся, стараемся, но такого фанатизма… Ну, не знаю. Нет его. Отец годами, понимаете, не месяцами, а годами не бывал дома. Отправлялся на сборы. И сколько они со сборной там сидели, как выкладывались. Зима, лето - они все время метали, совершенствовали технику.

Метание молота - разве тот вид, где техника многое решает?

Сергей Литвинов: Да вы что. Еще как! И все современные ребята - молотобойцы признают, прежние лидеры, а это в основном наши, были гораздо более техничны, мы им, давайте откровенно, здорово уступаем. Это - точно.

Сергей Литвинов: Я тоже постоянно об этом задумываюсь. Если хочешь "золота", придется многое менять. И не только технику - это само собой разумеющееся. Но как научиться или приучить себя отдавать всю жизнь спорту? Сумею ли я, как отец, отдать год одному молоту? Мне трудно сказать. Ведь семья - жена, ребенок. Как они без меня, если я далеко? Они привыкли, что я - рядом. Жертвовать семьей?

Но не на всю же жизнь, на сезон, на несколько лет.

Сергей Литвинов: Надо решить для себя, готов ли к этому. Буду стараться. Время еще есть. Олимпийский цикл только начинается. У нас, молотобойцев, и 24, и 25 - еще не возраст.

Хотя и Юрий Седых, мировой рекорд которого держится сколько уж лет, и ваш отец побеждали и в юном возрасте.

Сергей Литвинов: Богатыри. Они мужали быстрее. Мы в другой эре, в иной эпохе. Столько всего разного со спортом не связанного, что хочется увидеть понять, испытать. Но надо отказываться. И тогда одолеем мы эти злосчастные пять метров, которые я, к примеру, уступаю поколению отца. Мечтаю попасть на чемпионат мира в Москве. До начала больше месяца. Все-таки дома, на собственном поле. Да, победа - это и техника, и менталитет. Надо настраиваться на отцовскую волну.