Биография. Михаил Андреевич Суслов: биография, личная жизнь, образование, политическая карьера Кем был суслов в ссср

Mihail Suslov Карьера: Политик
Рождение: Россия, 21.11.1902
После смерти Сталина и возвышения Г.М.Маленкова, у которого с Сусловым не сложились отношения, был выведен из Президиума ЦК КПСС. Поэтому в развернувшейся в середине 1950-х годов внутрипартийной борьбе за власть молодой секретарь ЦК партии твердо занял сторону Н.С.Хрущева, выступив против многолетних сподвижников покойного вождя.

СУСЛОВ, МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ (19021982), участник советского государства и коммунистической партии. Родился 8 (21) ноября 1902 в селе Шаховском Хвалынского уезда Саратовской губернии (в настоящий момент Павловский район Ульяновской области) в крестьянской семье. Окончил приходскую школу, в 19181920 работал в комитете бедноты родного села, участвовал в комсомольской работе в Хвалынском уезде.

В 1921 Суслов стал членом коммунистической партии и в том же году по путевке партийной организации приехал в Москву и поступил на Пречистенский рабфак, тот, что окончил в 1924. Затем до 1928 учился в Московском институте народного хозяйства им. Г.В.Плеханова, вместе с тем вел преподавательскую работу в столичных текстильном институте и химическом техникуме. Позднее был зачислен слушателем Экономического института красной профессуры (ИКП), тот, что готовил новую партийную интеллигенцию. С 1929 начал впитывать текст вектор движения политэкономии в Московском университете и в Промышленной академии.

В 1931 по окончании Экономического ИКП постановлением ЦК ВКП(б) был распределен инспектором в аппарат Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, в 1933 выезжал в составе комиссий для проведения чисток (т.е. проверок лояльности коммунистов партийному руководству) Уральской и Черниговской партийных организаций. С 1933 по 1936 член Комиссии советского контроля при СНК СССР. В 1937 в составе группы партийных и советских работников был командирован в Ростовскую область для укрепления областной партийной организации, все руководство которой оказалось репрессировано, и проведения очистительной работы по искоренению врагов народа. До февраля 1939 работал заведующим отделом, третьим, а далее вторым секретарем Ростовского обкома партии.

В 19391944 основополагающий секретарь Орджоникидзевского (Ставропольского) крайкома ВКП(б). Одновременно в 19411943 член Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта и патрон партизанского движения края. Будучи руководителем края, провел мобилизацию крестьян на ускоренное сооружение Невиномысского оросительного канала, отдал указание о взрыве Казанского кафедрального собора в Ставрополе, организовывал подмога органам НКВД в проведении в 1943 депортации карачаевского народа.

С конца 1944 председатель Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР, являвшегося по сути дела чрезвычайным и полновластным органом управления республикой. В сложных условиях партизанской войны с коллаборационистами и противниками коммунизма (так называемыми лесными братьями) проводил политику беспощадного очищения партийно-государственного аппарата от инакомыслящих, насильственной коллективизации сельского хозяйства, занимал жесткую позицию по отношению к местной интеллигенции, считая ее проповедником литовского национализма.

С марта 1946 в аппарате ЦК ВКП(б). По предложению Сталина в 1947 на пленуме ЦК ВКП(б) был утвержден членом Оргбюро ЦК и секретарем ЦК партии, отвечавшим за работу средств массовой информации. Одновременно в 19491951 первостепенной важности редактор газеты Правда. Вместе с А.А.Ждановым и Г.М.Маленковым в июне 1948 выезжал в Румынию для участия в Совещании представителей Информационного бюро коммунистических партий, где обсуждался вопросительный мотив об оппортунистической политике руководства Югославской компартии. В 1949 был одним из главных организаторов пышного празднования 70-летия Сталина и борьбы с так называемым космополитизмом. Принял активное участие в подготовке ХIХ съезда ВКП(б), сообща с мелкий бригадой разработал немного вариантов речи Сталина на съезде (окончательную редакцию сделал сам вождь). Свидетельством укрепившегося доверия Сталина стало включение Суслова в 1952 в состав расширенного Президиума ЦК КПСС.

После смерти Сталина и возвышения Г.М.Маленкова, у которого с Сусловым не сложились отношения, был выведен из Президиума ЦК КПСС. Поэтому в развернувшейся в середине 1950-х годов внутрипартийной борьбе за политическая элита младой секретарь ЦК партии стойко занял сторону Н.С.Хрущева, выступив супротив многолетних сподвижников покойного вождя. Суслов при этом руководствовался не столь принципиальными соображениями преодоления сталинизма, сколь карьерными мотивами. Его возвращение в состав Президиума ЦК КПСС на июльском (1955) пленуме ЦК КПСС совпало с критикой В.М.Молотова, обвиненного в ортодоксальной позиции по вопросу об урегулировании отношений с Югославией (сам Суслов, позднее не раз выступавший супротив обуржуазившихся югославов, произнес по этому вопросу обличительную речь). В конце октября начале ноября 1956 совместно с А.И.Микояном возглавил советскую делегацию, прибывшую в Будапешт для переговоров с венгерскими руководителями и выяснения обстановки. Результатом выяснения стало заключение Москвы о подавлении антикоммунистического восстания венгерского народа с помощью вооруженной силы. Примечательно, как вспоминает Н.С.Хрущев, что А.И.Микоян противился вводу и использованию советских войск, а Суслов, напротив, придерживался жесткой позиции.

В начале 1960-х годов Н.С.Хрущев отстранил Суслова от непосредственного руководства идеологической работой в партии и государстве, доверив это занятие Л.Ф.Ильичеву, назначенному председателем соответствующей Комиссии ЦК КПСС. Суслову было поручено заниматься вопросами связей КПСС с коммунистическими и рабочими партиями других стран. В июле 1963 в условиях ухудшения советско-китайских отношений возглавил советскую делегацию на переговорах с представителями компартии Китая, но не сумел достигнуть примирения. Результаты переговоров и сущность разногласий с китайцами изложил в докладе на февральском (1964) пленуме ЦК КПСС. Как вспоминал единственный из авторов проекта доклада Ф.М.Бурлацкий, выступление было личным поручением Н.С.Хрущева, потребовавшего абсолютно осудить устами Суслова культ личности. Но, критикуя бывших друзей по социалистическому лагерю за их неприятие решений ХХ съезда КПСС по вопросу о сталинизме, сам докладчик уже был готов его реанимировать и стопануть ту скромную либерализацию общественно-политической жизни, которая началась в СССР следом смерти Сталина. Не ненароком аккурат Суслову противники Н.С.Хрущева доверили соорудить отчет об ошибках и необходимости замены первого секретаря ЦК партии и председателя Совета министров СССР на октябрьском (1964) пленуме ЦК КПСС.

После смещения Н.С.Хрущева Суслов по сути дела стал вторым вслед за тем Л.И.Брежнева человеком по влиянию в партии и государстве. Как член Политбюро и второй секретарь ЦК КПСС он вел заседания Секретариата ЦК партии, отвечал за все вопросы идеологической политики в стране, за руководство деятельностью средств массовой информации, цензуру, культуру и искусство, высшее образование и школу, отношения государства и религиозных организаций. С его именем связаны гонения на демократически настроенную интеллигенцию (разгром редакции журнала Новый мир, выдворение из СССР А.И.Солженицына, ссылка А.Д.Сахарова и др.), подготовка и принятие конституции эпохи развитого социализма Конституции СССР 1977, застой в развитии общественных наук в стране. Помимо этого, Суслов принимал самое деятельное участие в выработке внешнеполитического курса СССР. Он был в числе узкого круга членов Политбюро ЦК КПСС, принявших в 1979 заключение о вводе советских войск в Афганистан. Ему же в 19801981 было поручено возглавить комиссию ЦК КПСС по выработке политики по отношению к революционным событиям в Польше.

В личной жизни Суслов был подчеркнуто скромен и аскетичен. Не имел и не стремился принять ученые звания и степени, не выступал с собственными научными трудами. Как вспоминал бывший сотрудник аппарата ЦК КПСС Ф.Ф.Петренко, два раза в год Суслов имел обыкновение инициировать к себе главного бухгалтера ЦК, раскрывать перед ним ящик стола, где лежала заработная плата за последние шесть месяцев, и большую доля ее возвращать в партийную кассу.

Так же читайте биографии известных людей:

Михаил Терещенко Mihail Tereshenko

Терещенко Михаил Иванович (18 марта 1886 1 апреля 1956). Из семьи крупнейших сахарозаводчиков и землевладельцев (личное состояние ок. 70 млн руб.)...

Михаил Толстой Mihail Tolstoy

Российский политический и общественный деятель, физик.

Михаил Шаховской Mihail Shahovskoy

Князь, один из руководителей монархического движения в 190708, председатель Совета Русского Собрания (РС).

Михаил Шебалин Mihail Shebalyn

Шебалин Михаил Петрович (1857-1937), член "Народной воли". По окончании Каменец-Подольской гимназии, в которой создался кружок, вскоре давший..

Строя. Это был Михаил Андреевич Суслов. Биография этого человека неразрывно связана с историей самой мощной и непобедимой державы в мире - Союзом Советских Социалистических Республик.

От отца к сыну

Родился будущий партийный деятель 21 ноября 1902 года. Хвалынский уезд, село Шаховское - это место рождения Михаила Андреевича Суслова. Семья Андрея Андреевича, отца Михаила, была очень бедной. За неимением собственного хозяйства отец М. А. Суслова был вынужден подрабатывать на нефтяных промыслах Азербайджана. Являясь человеком деятельным и энергичным, Андрей Андреевич, в 1916 году собрав артель из мастеровых людей плотницкого и столярного искусства, переезжает в Архангельск. Вслед за ним к берегам Северной Двины последовала и семья. Именно там, на севере России, Сусловы узнали об Октябрьской революции и вскоре возвратились в родное село. Вернувшись на родину, отец Михаила Андреевича вступает в партию большевиков и впоследствии занимается партийной и идеологической работой в Хвалынском уездном комитете и городском совете. Дальнейшая судьба отца и членов семьи М. А. Суслова неизвестна. Недостоверные источники информации сообщают о трагических событиях в семье Сусловых. В 1920 году после эпидемии тифа умирают двое детей, а о том, что стало с двумя выжившими братьями и сёстрами, идеолог партии в своих биографических воспоминаниях умалчивает. Известно лишь, что мать М. А. Суслова дожила до девяноста лет.

Комсомольский активист

Вслед за отцом в 1918 году приобщается к общественной и политической деятельности и Михаил Андреевич Суслов. Биография его начинается с Комитета бедноты села Шаховское, куда шестнадцатилетний подросток вступает по велению сердца, едва получив начальное образование. После вступления в члены комсомольской организации в 1920 году революционная активность молодого человека становится более заметной. По его инициативе была создана сельская комсомольская ячейка, которую он вскоре и возглавил. Именно в этот период раскрываются его организаторские и идеологические качества. Доклад «О личной жизни члена комсомола», подготовленный к заседанию комсомольских активистов, раскрыл догматический стиль мышления юного автора. Лектор в назидательной форме изложил присутствующей молодёжи правила поведения и нравственные ценности, которые следует соблюдать комсомольцу. По решению собрания данный «моральный кодекс» был одобрен и рекомендован к распространению в других комсомольских ячейках.

Переезд в Москву

1921 год становится переломным для девятнадцатилетнего человека. По рекомендации комсомольской организации М. А. Суслов вступает в ряды Коммунистической партии, а вскоре по путёвке местной организации членов ВКП(б) направляется в Москву для обучения в Пречистенском рабфаке. В 1924 году М. А. Суслов поступает в институт народного хозяйства, ныне РЭУ им. Плеханова, где совмещает академическое обучение с бурной политической деятельностью, являясь активным членом партийной организации высшего учебного заведения. Политическая активность и незаурядные способности молодого человека позволяют ему заниматься педагогической деятельностью. Будучи студентом преподаёт в столичном техникуме химической промышленности. Завершив обучение в столичном вузе в 1928 году, Михаил Андреевич продолжает свой карьерный рост во вновь созданном Московском экономическом институте красной профессуры, которая предназначена для подготовки новой партийной интеллигенции. В дальнейшем «красный профессор» Михаил Андреевич Суслов, биография которого в 20-х годах тесно связана с преподавательской деятельностью, обучает студентов азам политической экономии. Московский университет, столичная Промышленная академия, МИНХ им. Г. В. Плеханова - это далеко не полный послужной список преподавательской деятельности молодого ученого.

Именно в период преподавательской деятельности М. А. Суслова в 1929-1930 годах в Промышленной академии он знакомится с секретарём парткома этого высшего учебного заведения Н. С. Хрущёвым и супругой И. (Сталина) Надеждой Аллилуевой, которая через два года покончит жизнь самоубийством при невыясненных обстоятельствах. Однако близкого знакомства с будущим партийным руководителем Советского Союза Н. С. Хрущевым не возникло. Это произойдёт позже, в конце 40-х годов, когда Михаил Андреевич Суслов войдёт в элиту партийной номенклатуры страны.

Михаил Андреевич Суслов: биография 30-х годов

Весной 1931 года М. А. Суслов переводится в Контрольную комиссию при ВКП(б) и Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, сокращённо ЦКК-РКИ, где занимается рассмотрением персональных дел членов партии большевиков, следит за нарушениями партийной дисциплины своих коллег, а также подаёт апелляции по исключению их из членов ВКП(б). Следует отметить, что со своими обязанностями он справлялся на отлично, вызывая страх в партийной номенклатуре. Старания бдительного коммуниста не остались незамеченными, и вскоре, в 1934 году, М. А. Суслов возглавил Комиссию партийного контроля при СНК СССР.

Проводник сталинского террора

Волна многочисленных репрессий в Ростове-на-Дону и Ростовской области пришлась на 1937-1938 год. Именно в этот период партийную организацию области возглавлял М. А. Суслов, будучи вторым секретарём обкома партии. Сам факт того, что на предприятиях области не осталось ни одного партийного организатора, свидетельствует о многом. В чести были выдвиженцы из «стахановских» рядов. Ярким примером является шахтёр, возглавивший угольные предприятия Ростовской области. Уничтожение партактива области открыло дорогу Михаилу Андреевичу к более высоким партийным вершинам. В 1939 году Суслов возглавляет партийный штаб Ставропольского края, что позволяет ему беспрепятственно войти в высший эшелон власти. Выдвиженец из Ставропольского крайкома становится членом Центральной ревизионной комиссии коммунистической партии Советского Союза.

Военные и послевоенные годы

Война на Ставрополье пришла в 1942 году. После захвата Ростова-на-Дону целью Гитлера был Северный Кавказ. Главной задачей партии для М. А. Суслова было создание партизанского движения, с которой он отлично справлялся, возглавляя краевой штаб партизанского движения. После освобождения большей части территории Советского Союза страна нуждалась в опытных партийных руководителях. Так, дальнейшая судьба М. А. Суслова неразрывно связана с восстановлением и развитием социалистического строя:

• 1944 год - председатель комитета ЦК ВКП(б) по Литве.
• 1947 год - секретарь ЦК ВКП(б).
• 1949-1950 год - главный редактор газеты ЦК КПСС «Правда».
• 1952 год - член Президиума Центрального комитета.
• 1952-1982 год - член Политбюро ЦК КПСС.

Умер главный партийный идеолог 25 января 1982 года, за девять месяцев до кончины Л. И. Брежнева. На тот момент он являлся одним из старейших руководителей высшего партийного эшелона.

Михаил Андреевич Суслов: личная жизнь партийца

В годы так называемого застоя было не принято распространяться о личной жизни партийных боссов страны. Не исключением стал и Михаил Андреевич Суслов. Семья главного идеолога страны состояла из трёх человек:

• Жена - Котылева (Суслова) Елизавета Александровна (1903 г. р.), умерла в 1972 году.
• Дети: сын Револий Михайлович (1929 г. р.) и дочь Майя Михайловна.

Суслов Револий Михайлович, генерал-майор по радиолокации, более 15 лет возглавлял научный центр радиоэлектронных систем в Москве. Дочь М. А. Суслова, Сумарокова М. М. переехала с семьей в Австрию, где проживает и ныне.

Суслов Михаил Андреевич - советский политический деятель, член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК Партии. Член РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с 1921 года.

Родился 8 (21) ноября 1902 года в селе Шаховское Хвалынского уезда Саратовской губернии (ныне Ульяновской области) в русской крестьянской семье.

В 1918–20 годах активно работал в сельском комбеде в Хвалынском уезде. В 1924 году окончил в Москве Пречистенский рабфак, в 1928 году - Московский институт народного хозяйства имени Г.В. Плеханова. С 1929 г. - преподаватель политэкономии в МГУ и в Промышленной академии. затем с 1929 по 1931 годы учился в аспирантуре Института экономики Коммунистической Академии и одновременно преподавал политическую экономию в Московском государственном университете и Промышленной Академии.

В 1931 году Михаил Суслов решением ЦК ВКП(б) был направлен в аппарат ЦКК - Рабкрина. В 1934–36 годах - в Комиссии советского контроля при Совете Народных Комиссаров СССР (СНК СССР)., затем до 1936 - в Комиссии советского контроля при СНК СССР. В 1937-39 заведующий отделом, секретарь Ростовского обкома ВКП(б). В 1939–44 первый секретарь Ставропольского крайкома ВКП(б).

В 1936–37 годах М.А. Суслов - слушатель Экономического института Красной профессуры. В 1937–1939 гг. заведующий отделом, секретарь, второй секретарь Ростовского обкома ВКП(б). В 1939–1944 гг. - первый секретарь Орджоникидзевского (Ставропольского) крайкома и горкома ВКП(б).

Одновременно в 1941 - 1944 гг. член Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта, с 1942 г. начальник Ставропольского краевого штаба партизанских отрядов. С конца 1944 г. председатель Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР. Один из инициаторов выселения группы лиц из Прибалтики. Возглавляемое им Бюро вело работу по ликвидации последствий войны и по борьбе с многочисленными отрядами «лесных братьев» - антисоветских вооружённых банд в союзных прибалтийских республиках.

С 18 марта 1946 года М.А. Суслов работал в аппарате ЦК ВКП(б)/КПСС. С 22 мая 1947 года - секретарь ЦК ВКП(б)/КПСС. В 1949 - 1951 гг. главный редактор газеты «Правда» (органа ЦК ВКП(б)).

На ХIХ съезде партии в октябре 1952 года М.А. Суслов избран членом Президиума ЦК КПСС. С 18 октября 1952 года М.А. Суслов являлся членом Постоянной комиссии по внешним делам при Президиуме ЦК КПСС и членом Постоянной комиссии по идеологическим вопросам при Президиуме ЦК КПСС.

5 марта 1953 года М.А. Суслов был выведен из состава Президиума ЦК КПСС. Вместе с П. Н. Поспеловым подготовил обращение ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР ко всем членам партии, ко всем трудящимся Советского Союза о смерти И. В. Сталина . С 16 апреля 1953 года по 1954 год работал заведующим Отделом ЦК КПСС по связям с зарубежными коммунистическими партиями. С 12 июля 1955 года М.А. Суслов - член Президиума (с 8.04.1966 года – Политбюро) ЦК КПСС.

Во время первой попытки смещения Хрущева в июне 1957 г. на заседании Президиума ЦК КПСС был в числе четырех членов Президиума, голосовавших против освобождения Н. С. Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС. Однако, в 1964 году председательствовал на заседании октябрьского Пленума ЦК КПСС, освободившего Н. С. Хрущева от обоих постов - Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.

Играл огромную роль в руководстве ЦК КПСС и СССР со второй половины 1950-х годов до своей кончины. При Л. И. Брежневе был вторым человеком в Партии, являясь главным идеологом КПСС. Непоколебимо стоял на позициях самого ортодоксального марксизма, неприятия любого отклонения от него, идеологической войны с буржуазной идеологией. При этом сам научных работ практически не имел.

Суслов отличался педантичностью и крайним аскетизмом. Носил калоши и старого покроя костюмы. После зарубежных поездок сдавал оставшуюся валюту в партийную кассу.

Всегда четко, не позволяя пустословить, вел заседания Секретариата ЦК. По воспоминаниям бывшего главного редактора газеты «Советская Россия» М. Ф. Ненашева:

«На выступления 5–7 минут. Не уложился, уже через минуту М. А. Суслов говорил: «Спасибо», и смущенный оратор свертывал свои конспекты. Признаюсь, М. А. Суслова мы, участники тех заседаний, редакторы газет В. Афанасьев, Л. Толкунов, вспоминали не раз, когда его председательское место в Секретариате заняли Черненко , Горбачев ... и неудержимые многочасовые словопрения захлестнули мутной волной заседания исполнительного органа партии».

М.А. Суслов избирался депутатом Верховного Совета СССР I–X созывов - всех кроме последнего. Был членом Президиума Верховного Совета СССР в 1950–1954 годах, с 1954 года – председатель Комиссии по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР.

Суслов поддержал выдвижение М. С. Горбачева в Москву:

«Суслов, отправляясь на отдых, порой наведывался в Ставрополь. И однажды во время очередного визита, как рассказывают, местное партийное руководство, в том числе и Горбачев, пригласили и показали ему... музей жизни и деятельности Михаила Андреевича Суслова. Старец дал слабину, растрогался и отплатил Горбачеву добром» (Громыко А. А. «Андрей Громыко в лабиринтах Кремля. Воспоминания и размышления сына.» М., 1997. С. 70).

Скончался 25 января 1982 года. Похоронен в Москве на Красной площади у Кремлевской стены рядом с могилой И. В. Сталина.

Награждён пятью орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Отечественной войны 1-й степени, медалями, иностранными наградами, в числе которых орден Клемента Готвальда (Чехословакия, 1977).

19 ноября 1982 года М.А. Суслову торжественно открыты в Москве мемориальные доски на здании Московского института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова в Замоскворечье (Стремянный переулок, дом № 28), на старом здании Московского Государственного Университета (улица Моховая) и на фасаде дома № 19 по улице Большая Бронная.

Сочинения:

1. Марксизм-ленинизм и современная эпоха. Сборник выступлений. - М.: Политиздат 1980;
2. Марксизм-ленинизм и современная эпоха. Избранные речи и статьи. В 3-х т. - М.: Политиздат 1982;
3. На путях строительства коммунизма. Речи и статьи. В 2-х томах. - г. Фрунзе (Киргизия), 1982.

Источники:

• Зенькович Н.А. Самые закрытые люди. Энциклопедия биографий. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002
• Статья Юрия Лебедева на warheroes.ru

РООИВС «Русичи» предлагает Вашему вниманию отрывок из главы "Главный идеолог, или «Cерый кардинал» партии" книги автора работ по истории Р.А.Медведева "Ближний круг Сталина. Соратники вождя", посвященный Михаилу Андреевичу Суслову

Первые тридцать лет

Почти ничего не известно о первых тридцати годах жизни Суслова. И в Большой советской, и в Исторической энциклопедиях, и в некрологе по случаю его смерти об этом говорится в одних и тех же выражениях и одинаково скупо.

М. А. Суслов родился 21 ноября 1902 года в селе Шаховском Хвалынского уезда Саратовской губернии в семье крестьянина-бедняка. Отец Суслова - Андрей Андреевич, также родом из Шаховского, с детства испытал привычные для крестьянского мальчика голод, нужду, упорный труд. В 1904 году он уезжает на заработки в Баку, работает на нефтепромысле. После революционных событий 1905 года попадает под надзор полиции. Человек деятельный и энергичный, Андрей Андреевич часто путешествует по стране, меняя род занятий. В 1913 году он организовал сельский кооператив в Шаховском, в 1916-м, собрав артель плотников, уезжает в Архангельск. Там его застают Февральская и Октябрьская революции. А. А. Суслов избирается в местный Совет рабочих депутатов. В 1919 году, вернувшись на родину, вступает в члены РКП(б), работает в Хвалынском укоме и горсовете. В автобиографии Суслов-старший упоминает о горестных семейных событиях - заболевании тифом двух его детей в 1920 году. С середины двадцатых годов ни о судьбе отца Суслова, ни о судьбе его братьев и сестер ничего не известно. Во всяком случае, в отличие от семьи Кагановичей, никто из Сусловых не принимал видного участия в политической жизни страны. Мать Михаила Андреевича дожила до девяноста лет и умерла в начале 70-х годов в Москве.

В Шаховском М. А. Суслов получил лишь самое начальное образование. Рано проявил революционную активность. Когда весной 1918 года в стране начали создаваться комитеты бедноты, молодой Суслов вошел в бедняцкий комитет родного села. В феврале 1920-го вступил в комсомол, принимал участие в организации сельских комсомольских ячеек. До нас дошел любопытный документ - протокол заседания активных работников Хвалынской городской организации КСМ. На собрании еще юный Михаил Суслов читал собственный реферат «О личной жизни комсомольца». Наверное, уже тогда стал складываться начетнический и догматический стиль мышления, столь характерный для «идеолога страны» в его зрелые годы. Уже тогда юношеские требования к нравственной стороне поведения молодежи лектор изложил в виде «заповедей, что можно и что нельзя делать комсомольцу». Затем этот «кодекс морали» решено было опубликовать и распространить по другим ячейкам.

В 1921 году девятнадцатилетний Суслов вступил в Коммунистическую партию. Вскоре по путевке местной партийной организации он приехал в Москву учиться на Пречистенском рабфаке, который успешно окончил в 1924 году. Суслов решил продолжить учебу и поступил в Московский институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, одновременно ведя педагогическую работу в Московском химическом техникуме имени Карпова и Московском текстильном техникуме. Успешно закончив МИНХ в 1928 году, Суслов для повышения квалификации был зачислен в Экономический институт красной профессуры, который готовил в то время кадры «красных преподавателей», новую партийную интеллигенцию. Состав преподавателей и в том и в другом институте был очень сильным, и можно предположить, что Суслов получил неплохую подготовку. Вопросы экономики, политэкономии и более конкретно - экономики переходного периода в 20-е годы были в центре внутрипартийной дискуссии. Из биографии Суслова мы можем узнать, что он активно боролся как против взглядов «левой», так и правой оппозиции.

В 1929 году молодой «красный профессор» стал преподавать политэкономию в Московском университете и в Промышленной академии. В этой академии как раз в 1929/30 году учился Хрущев. Между студентами академии, пришедшими сюда с активной партийной работы, и преподавателями существовали совсем иные отношения - менее официальные, чем сегодня. К тому же Хрущев был избран секретарем партийной организации Промакадемии. Поэтому можно без колебаний сказать, что Хрущев и Суслов были уже знакомы в то время. Однако близкого знакомства тогда не возникло. Это произошло лишь в конце 40-х годов.

В 30-е годы

Весной 1931 года решением ЦК ВКП(б) Суслов был направлен на работу в ЦКК - РКИ. Главное, чем он должен был заниматься, был разбор многочисленных «персональных дел», то есть нарушений партийной дисциплины и Устава партии, а также апелляций исключенных из партии. Видимо, Суслов неплохо справлялся со своими обязанностями. В 1933—1934 годах он активно участвовал в чистке партии в Уральской и Черниговской областях. В масштабах всего Союза этой чисткой руководил Каганович, который в начале 30-х годов стоял во главе Центральной Контрольной Комиссии и, безусловно, обратил внимание на старательного работника. С 1934 года, после упразднения ЦКК, Суслов продолжал работу в Комиссии Советского Контроля. За этим последовало его значительное повышение.

Немало людей убеждены в ответственности Суслова за репрессии в Ростове-на-Дону и Ростовской области. Однако они исходят лишь из того факта, что в годы террора Суслов находился там на ответственной партийной работе. Сам он нередко говорил друзьям, что не уничтожал, а восстанавливал Ростовскую партийную организацию. Может быть, это и так. У нас нет никаких данных о личном участии Суслова в репрессивных кампаниях 1937—1938 годов. Но именно эти кампании, уничтожившие основную часть партийного актива, открыли для Суслова путь к быстрому продвижению наверх. Так, например, в 1937 году было ликвидировано почти все руководство Ростовского обкома партии. Суслова направляют в Ростовскую область заведующим отделом обкома. Жестокие репрессии в области продолжались, но они не коснулись Суслова, который вскоре стал секретарем обкома.

Аресты были настолько массовыми, что на некоторых предприятиях не осталось парторгов, областная партийная организация оказалась просто обескровлена. Арестованы и тысячи беспартийных инженеров и хозяйственных руководителей. На их место нередко выдвигались рядовые рабочие - «стахановцы». Однако им трудно было заменить опытных специалистов и обеспечить выполнение плана. Один из таких стахановцев, Никита Изотов, возглавивший угольные предприятия области, однажды в ярости ударил начальника Ростовского НКВД, который явился к нему за санкцией на новые аресты. В результате был смещен не Изотов, а начальник НКВД. Как раз в это время Наркомат внутренних дел возглавил Берия. В Ростовскую область для руководства управлением НКВД был направлен В. С. Абакумов. Некоторых арестованных даже освободили и восстановили на прежних должностях. В обкоме были рассмотрены апелляции членов партии, которых ранее исключили из ВКП(б), но оставили на свободе. Кроме того, перед XVIII съездом Суслов организовал быстрый прием в партию более трех тысяч новых членов.

Была обескровлена репрессиями и партийная организация обширного Ставропольского края. В 1939 году Суслова выдвинули на должность первого секретаря Ставропольского крайкома. Это был важный этап в его карьере. От Ставропольского края Суслов участвовал в работе XVIII съезда ВКП(б). Он не выступал, но был избран членом Центральной ревизионной комиссии. Еще через два года на XVIII партийной конференции его избрали членом ЦК ВКП(б). Это стало следующим важным шагом по направлению к высшим эшелонам власти.

Война и первые послевоенные годы

Война пришла на Ставрополье в 1942 году. Развивая летнее наступление, немецкие войска захватили Ростов-на-Дону и начали быстро продвигаться по территории Северного Кавказа. Остановить немецкое наступление удалось только близ города Орджоникидзе, недалеко от Грозного. Немецкая оккупация продолжалась, однако, менее года. В этот период основной задачей обкома партии была организация партизанского движения. Суслов возглавил Ставропольский краевой штаб партизанских отрядов.

Во время войны и оккупации несколько сотен проживавших в Ставрополье карачаевцев поддержали гитлеровскую администрацию. В городе Микоян-Шахаре был создан Карачаевский национальный комитет. Однако большинство карачаевцев поддерживали не этот комитет, а партизан. Тем не менее вскоре после освобождения края в октябре 1943 года Карачаевская автономная область была упразднена, а десятки тысяч карачаевцев поголовно выселены из родных мест и в эшелонах отправлены на «спецпоселение» в Среднюю Азию и Казахстан. Разумеется, решение о выселении мусульманских народностей с Северного Кавказа и из Поволжья было принято в Москве Государственным Комитетом Обороны. Однако верно и то, что Ставропольский обком партии и его руководитель Суслов полностью поддержали это решение и помогли проведению его в жизнь.

В период активных боевых действий на Северном Кавказе Суслову как члену военного совета Северной группы войск Закавказского фронта подчинялся полковник Л. И. Брежнев, который был тогда начальником политотдела 18-й армии и, в частности, помогал Суслову налаживать гражданскую и хозяйственную жизнь на Северном Кавказе. Но это было лишь мимолетное знакомство, так как 18-я армия после освобождения Новороссийска ушла на Запад. Спустя 10 лет после боев на Северном Кавказе Брежнев, уже в звании генерал-лейтенанта, стал заместителем начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота. В этот период он тоже должен был выполнять директивы Суслова, уже секретаря ЦК КПСС. В некоторых работах по советской истории высказывается предположение, что тогда и возник некий политический союз между Брежневым и более старшим по возрасту и положению Сусловым. Один автор даже намекает, что, якобы предвидя неизбежное столкновение со ставшим руководителем партии Хрущевым, Суслов начал выдвигать Брежнева как будущего преемника Хрущева (См.: Морозов М. Леонид Брежнев. Биография. Штутгарт - Берлин - Кельн - Майнц, 1973. С. 91.). Для 1953—1954 годов такое предположение безосновательно. И Суслов, и Брежнев относились в те время к Хрущеву с несомненной лояльностью. Но вернемся к карьере Суслова.

К осени 1944 года большая часть Литвы была освобождена от немецкой оккупации. Партийную организацию республики возглавил старый подпольщик, еще в 1927 году избранный секретарем ЦК КПЛ А. Ю. Снечкус. Однако Сталин не доверял бывшим подпольщикам. К тому же коммунисты не пользовались в Литве значительным влиянием, и большая часть католического литовского населения выступала против советизации Литвы. Было решено поэтому сформировать не только ЦК Литовской компартии, но и специальное Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР, наделенное чрезвычайными полномочиями. Председателем Бюро был назначен Суслов.

Как известно, после ухода немцев в Литве началось упорное сопротивление новой власти, переросшее в длительную и жестокую партизанскую войну. В сущности, это была настоящая гражданская война, в которой одна часть литовского населения поддержала Красную армию, а другая выступила против нее с оружием в руках. Состав партизанских отрядов «лесных братьев» был пестрым. Здесь находились и люди, сотрудничавшие с оккупантами, и богатые крестьяне, и дети литовской буржуазии. Но оказалось немало и простых литовцев, выступавших за независимость своей республики. Борьба была очень трудной и кровопролитной. В ходе ее значительную часть населения республики просто депортировали в Сибирь. Из городов выселили представителей буржуазии и других «чуждых» классов, членов бывшей литовской администрации, лидеров национальных партий, а из сельской местности - крестьян, обвиненных в помощи «лесным братьям». Военные действия длились два года, пока партизанское движение в республике не было полностью ликвидировано.

Суслов был послан в Литву Сталиным и наделен чрезвычайными полномочиями. Его влияние распространялось и на другие республики Прибалтики. Не следует поэтому удивляться, что Суслов оставил по себе и в Литве, и в Прибалтике недобрую память. Когда он умер, многие литовцы открыто выражали свою радость.

Работа в ЦК ВКП(б)

Очевидно, Сталина вполне удовлетворяла деятельность Суслова. В 1947 году его переводят на работу в Москву, а на Пленуме ЦК избирают секретарем Центрального Комитета. В Секретариат тогда входили Жданов, Кузнецов, Маленков, Попов и сам Сталин. Суслов пользовался его полным доверием. В январе 1948 года именно Суслову было поручено от имени ЦК ВКП(б) сделать доклад на торжественно-траурном заседании по случаю 24-й годовщины со дня смерти Ленина. В 1949—1950 годах Суслов становится еще и главным редактором газеты «Правда». Его избирают членом Президиума Верховного Совета СССР. В 1949 году Суслов участвует в Совещании Информационного бюро коммунистических партий в Будапеште, где выступает с докладом, основным тезисом которого было осуждение Югославской компартии.

Еще в 1947 году Суслов сменил Г. Ф. Александрова на посту заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК. Он участвовал в кампании против «безродных космополитов», возглавлял комиссию, которая расследовала деятельность заведующего Отделом науки Юрия Жданова (сына А. А. Жданова), выступившего в 1948 году против Лысенко. Однако в целом роль Суслова как идеолога в 1947—1953 годах была невелика, ибо главным «идеологом» и «теоретиком» партии оставался сам Сталин.

Через несколько лет на XX съезде КПСС Суслов говорил о ненормальном положении, сложившемся в области идеологии в годы культа Сталина.

«Не подлежит сомнению, - заявлял он, - что распространению догматизма и начетничества сильно способствовал культ личности. Поклонники культа личности приписывали развитие марксистской теории только отдельным личностям и целиком полагались на них. Все же остальные смертные должны якобы лишь усваивать и популяризировать то, что создают эти отдельные личности. Таким образом, игнорировались роль коллективной мысли нашей партии и роль братских партий в развитии революционной теории, роль коллективного опыта народных масс» (XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. 14—25 февраля 1956 года. Стенографический отчет. М., 1956. Т. 1. С. 284.).

Однако нетрудно убедиться, что Суслов как идеологический руководитель партии был воспитан и сложился именно в сталинский период, и печать догматизма, боязнь самостоятельности и оригинальности сохранилась у него на всю жизнь. Главным стремлением Суслова с первых же его шагов на поприще идеологии было не допустить какой-либо идеологической ошибки, то есть не войти в противоречие с текущими политическими установками директивных инстанций. Он хорошо знал, что посредственность и серость идеологических выступлений никем не преследуется, тогда как одна лишь «идеологическая ошибка» может привести к концу всей политической карьеры.

На XIX съезде партии Сталин включил Суслова в состав расширенного Президиума ЦК КПСС. Он вошел в ближайшее окружение Сталина, что было признаком доверия, но таило и немалые опасности. В декабре 1952 года чем-то недовольный Сталин резко заметил Суслову: «Если вы не хотите работать, то можете уйти со своего поста». Суслов ответил, что будет работать везде, где найдет это нужным партия. «Посмотрим», - с оттенком угрозы сказал Сталин. Этот конфликт не получил развития. Суслов находился в составе Президиума ЦК всего несколько месяцев. Сразу после смерти Сталина численность Президиума была уменьшена, и Суслов в него уже не вошел. Но он остался одним из секретарей ЦК КПСС.

В окружении Хрущева

Чрезвычайно энергичный, чуждый догматизму, склонный к переменам и реформам, Хрущев был по своему характеру прямой противоположностью осторожному и скрытному Суслову. В своей «команде» Хрущев сам был и главным идеологом, и министром иностранных дел, он непосредственно сносился с руководителями других коммунистических партий. Однако Хрущеву требовался член Политбюро, который руководил бы повседневной деятельностью многочисленных идеологических учреждений. Выбор его пал на Суслова, и тот в 1955 году вновь становится членом Президиума ЦК КПСС.

Вряд ли многое в начинаниях Хрущева нравилось Суслову. Однако еще в начале 50-х годов у него сложились весьма неприязненные отношения с Маленковым. Поэтому возможное возвышение Маленкова не сулило ничего хорошего ему и тем, кому он покровительствовал. Неудивительно, что в острой борьбе, которая вскоре развернулась в партийных верхах между группой Хрущева и так называемой «антипартийной группой», Суслов прочно стоял на стороне Хрущева. Он поддерживал Хрущева на XX съезде КПСС и на бурном заседании Президиума ЦК в июне 1957 года. Решающий для Хрущева июньский Пленум 1957 года начался с доклада Суслова, который изложил суть возникших разногласий, не скрывая, что сам он на стороне Хрущева. После Суслова выступили Молотов, Маленков, Каганович, Булганин, которые повторили свои обвинения против проводимой Хрущевым политики. Они не сразу сдали свои позиции, поэтому Пленум продолжался несколько дней. Но Суслов на всех заседаниях активно поддерживал линию Хрущева.

В конце 50-х и начале 60-х годов сам Суслов начинает осторожно выступать против многих аспектов внешней и внутренней политики Хрущева. Суслов не хотел дальнейших разоблачений Сталина. Он настаивал на том, чтобы вопрос об антипартийной группе не поднимался ни на XXI, ни на XXII съездах. Хрущев в данном случае действовал по собственной инициативе. К тому же многие вопросы идеологического порядка он решал с помощью Ильичева или Микояна. У Хрущева не было «главного идеолога».

Для многих сосуществование Хрущева и Суслова было непонятным и загадочным. Размышляя на эту тему, Ф. М. Бурлацкий воссоздает некоторые интересные подробности этих взаимоотношений. «Почему Хрущев так долго терпел в своем руководстве Суслова, в то время как убрал очень многих своих оппонентов? Трудно сказать - то ли он хотел сохранить преемственность со сталинским руководством, то ли испытывал странное почтение к мнимой марксистско-ленинской учености Михаила Андреевича, но любить он его не любил. Я присутствовал на одном заседании, на котором Хрущев обрушил резкие и даже неприличные нападки на Суслова. «Вот, пишут за рубежом, сидит у меня за спиной старый сталинист и догматик Суслов и только ждет момента сковырнуть меня. Как считаете, Михаил Андреевич, правильно пишут?» А Суслов сидел, опустив свое худое, аскетическое, болезненное, бледно-желтое лицо вниз, не шевелясь, не произнося ни слова и не поднимая глаз.

На февральском Пленуме ЦК партии 1964 года Хрущев обязал Суслова выступить с речью по поводу культа личности Сталина. Это поручение было передано мне и Белякову… Мы вначале пытались диктовать стенографисткам, но ничего не получалось. А не получалось потому, что не знали, как писать для Суслова. Позиция его была известна - осторожненькая такая позиция, взвешенная, всесторонненькая, сбалансированная, лишенная крайностей и резких красок. А поручение Хрущева было недвусмысленным - решительно осудить устами Суслова культ личности» (Бурлацкий Ф. После Сталина // Новый мир. 1988. № 10. С. 189.).

В начальной фазе разногласий с Китаем, когда полемика носила еще в основном идеологический характер, именно Суслов стал главным оппонентом Лю Шаоци, Дэн Сяопина и самого Мао Цзэдуна. Суслов редактировал все письма ЦК КПСС Китайской компартии. Он делал также в феврале 1964 года доклад на Пленуме ЦК о советско-китайских разногласиях.

Я уже писал выше, что в 1956 году Суслова вместе с Микояном и Жуковым направили в Венгрию - руководить подавлением восстания в Будапеште. Суслов активно участвовал в составлении проекта новой Программы КПСС.

Выступая с разъяснениями итогов июньского Пленума ЦК или XXII съезда КПСС, Суслов не раз восклицал: «Мы не дадим в обиду нашего дорогого Никиту Сергеевича!» Однако весной 1964 года (а может быть, и ранее) именно Суслов стал вести конфиденциальные беседы с некоторыми членами Президиума и влиятельными членами ЦК об отстранении Хрущева от руководства партией и страной. Главными союзниками Суслова были А. Н. Шелепин, не так давно назначенный председателем Комитета партийно-государственного контроля, и Н. Г. Игнатов, не избранный на XXII съезде в Президиум ЦК, но возглавивший Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Активную роль в подготовке октябрьского (1964 года) Пленума ЦК играл и председатель КГБ В. Е. Семичастный. Эти люди и оказались главными организаторами Пленума, принявшего решение об освобождении Хрущева. Именно Суслов сделал на Пленуме доклад с перечислением всех прегрешений и ошибок Хрущева. И с политической, и с теоретической точек зрения этот доклад - крайне убогий документ, начисто лишенный даже попытки как-то проанализировать сложившуюся ситуацию.

Суслов в 60-е годы

После вынужденной отставки Хрущева руководство партии уже не в первый раз провозгласило необходимость «коллективного руководства» и недопустимость какого-либо нового «культа личности». Хотя Брежнев и стал Первым (а с 1966 года - Генеральным) секретарем ЦК КПСС, он еще не пользовался такой властью, как в 70-е годы. Немалым влиянием пользовались в партийно-государственном аппарате Суслов и Шелепин, между которыми происходила закулисная борьба. К концу 1965 года казалось, что в этой борьбе одерживает верх Шелепин, прозванный «железным Шуриком». Многие из его личных друзей похвалялись, что скоро именно он станет Первым секретарем ЦК. Однако более опытный Суслов сумел потеснить Шелепина, который стал не первым, а третьим секретарем ЦК. Суслов добился удаления из Секретариата ЦК и Ильичева, функции которого были переданы Демичеву. Специалист по химическому машиностроению, Демичев, может быть, удовлетворительно справлялся с обязанностями первого секретаря Московского горкома партии, но как секретарь ЦК по идеологии он находился под влиянием Суслова. На XXIII съезде КПСС, весной 1966 года, многие наблюдательные делегаты могли видеть, что именно Суслов и есть главный режиссер съезда.

Одним из противников Суслова в ЦК оказался протеже Брежнева С. П. Трапезников, назначенный заведующим Отделом науки и учебных заведений. Трапезников возглавил не только этот ведущий отдел ЦК, но и кампанию по реабилитации Сталина, которая все интенсивнее проводилась в 1965—1966 годах. Суслов не считал тогда подобную реабилитацию целесообразной или, во всяком случае, своевременной. Поэтому он не стал поддерживать сторонников Трапезникова, напротив, сдерживал их порыв. В 1966 году пять докторов исторических наук, среди которых был и А. М. Некрич, направили Суслову письмо с подробным и обоснованным протестом против попыток реабилитации Сталина. Помощник Суслова Воронцов сообщил авторам письма, что Суслов с его содержанием согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС. Однако на съезде Суслов не выступал, так же как и многие другие члены Политбюро. Когда в следующем, 1967 году в Комитете партийного контроля решался вопрос об исключении Некрича из партии, Суслов отказал ему в личном приеме и не стал вмешиваться в дела КПК. Как победа сталинистов над более умеренными кругами партийного руководства была воспринята и замена главного редактора «Правды» А. М. Румянцева, вокруг которого еще раньше образовалась группа талантливых публицистов и журналистов. В 1967 году Суслов настоял на смещении председателя КГБ Семичастного, близкого друга Шелепина. Поводом для этого послужил побег в США дочери Сталина С. Аллилуевой и неудачные попытки КГБ вернуть ее в СССР. Председателем КГБ был назначен Ю. В. Андропов, который до этого работал под руководством Суслова, возглавляя один из международных отделов ЦК КПСС. Думается, что это назначение не случайно. К Андропову Суслов относился неприязненно и настороженно. Ф. Бурлацкий, много лет проработавший с Андроповым, свидетельствует: «Юрия Владимировича Суслов не любил и опасался, подозревая, что тот метит на его место» (Бурлацкий Ф. После Сталина // Новый мир. 1988. № 10. С. 188.).

Суслова очень пугали события в Чехословакии 1967—1968 годов. Ему казалось, что в этой стране происходит то же самое, что в Венгрии в 1956 году. Когда в Политбюро возникли разногласия, как поступить в этом случае, Суслов твердо стоял за введение в ЧССР войск стран Варшавского Договора.

В конце 1969 года Суслов не поддержал уже почти полностью подготовленный проект реабилитации Сталина в связи с его 90-летием. Однако именно он фактически руководил разгоном редакции «Нового мира» - журнала, который выражал тогда настроения наиболее прогрессивной части советской творческой интеллигенции. Когда главный редактор журнала А. Т. Твардовский сумел связаться с Сусловым по телефону и выразил ему свой протест, Суслов сказал: «Не нервничайте, товарищ Твардовский. Делайте так, как советует вам Центральный Комитет».

В эти годы нередко запрещалась продажа книг, весь тираж которых был уже отпечатан. Обращаясь к Суслову, издательские работники ссылались на большую проделанную работу и немалые затраты. «На идеологии не экономят», - отвечал в таких случаях Суслов.

И вместе с тем в идеологических вопросах он был не только догматичен, но часто крайне мелочен, упрям. Именно Суслов через своего помощника Воронцова решал вопрос о том, где именно нужно создать музей Маяковского (?) и «кого больше любил» поэт в конце 20-х годов: Лилю Брик, которая была еврейкой, или русскую Татьяну Яковлеву, жившую в Париже. Суслов был ярым противником публикации мемуаров Г. К. Жукова, и из-за этого работа над ними продвигалась крайне медленно, а Жукову это стоило по крайней мере одного инфаркта. В рукопись книги вносились произвольные изменения, порой вставлялись не только фразы, но и целые страницы, написанные отнюдь не рукой прославленного маршала. С другой стороны, многие куски из рукописи изымались. Известно также, что еще на октябрьском (1964 года) Пленуме ЦК КПСС в вину Хрущеву, в частности, вменялась поддержка Лысенко, без которой тот был бы бессилен. В дальнейшем, однако, Политиздат выпустил (и переиздал) книгу Н. П. Дубинина «Вечное движение», в которой трагические события и факты, происходившие в генетике в 40-50-е годы, объяснялись «искренними заблуждениями» «народного академика»; такой нейтральный, сглаживающий острые проблемы подход к недавнему прошлому был поддержан Сусловым, для которого это было и его собственным прошлым. В этом плане весьма характерный эпизод приводит в своих воспоминаниях И. Шатуновский. После октябрьского Пленума Суслов распек и снял главного редактора «Правды» П. А. Сатюкова за то, что тот поместил в газете за последний год 283 снимка Хрущева, а в последний год жизни Сталина было напечатано лишь девять его изображений (См.: Шатуновский И. Человек в футляре // Огонек. 1989. № 4. С. 28.).

Мы не знаем, думал ли Суслов о том, что он может со временем возглавить партию. Однако усиление личной власти Брежнева и расширение его аппарата, независимость многих его действий и выступлений вызвали раздражение Суслова. В конце 1969 года на Пленуме ЦК Брежнев произнес речь, в которой подверг резкой критике многие недостатки в хозяйственном руководстве и в экономической политике. Эта речь была подготовлена его помощниками и референтами и предварительно не обсуждалась на Политбюро. Здесь не было никакого нарушения норм «коллективного руководства», поскольку основным докладчиком на Пленуме был не Брежнев, он выступал лишь в прениях по докладу. Тем не менее после Пленума Суслов, Шелепин и Мазуров направили в ЦК КПСС письмо, в котором критиковали некоторые положения речи Брежнева. Предполагалось, что возникший спор будет продолжен на весеннем Пленуме ЦК. Но этот Пленум так и не состоялся. Брежнев заранее заручился поддержкой наиболее влиятельных членов ЦК, и Суслов, Шелепин и Мазуров сняли свои возражения. Шелепин еще продолжал по ряду вопросов выступать против Брежнева, пытаясь усилить собственное влияние в руководстве. В результате он был вначале перемещен на руководство профсоюзами, а затем и вовсе удален из Политбюро. Суслов, сохранив определенную самостоятельность, перестал критиковать Брежнева. Он удовлетворился вторым местом в партийной иерархии и ролью «главного идеолога».

Идеология в 70-е годы. Движение вспять

Вся идеологическая жизнь в нашей стране в 70-е годы контролировалась Сусловым и его аппаратом. Конечно, при желании можно отметить некоторые успехи в разных областях науки и культуры в 70-е годы. Но в целом здесь наблюдался не столько прогресс, сколько регресс, и этим мы во многом обязаны руководству Суслова. 60-е годы были временем многих перспективных начинаний в культуре, искусстве, общественных науках. Однако большинство из них не получило развития, они стали затухать уже к концу десятилетия и почти заглохли в 70-е годы. Для интеллигенции, для всех тех, кто создает культуру страны, это было плохое десятилетие. Никакого собственного вклада ни в теорию, ни в идеологию партии не внес и сам Суслов, его творческий потенциал оказался поразительно ничтожным.

Можно вспомнить, пожалуй, лишь тот факт, что именно Суслов в одной из своих речей первым употребил понятие «реальный социализм», которое может быть образцом уклончивости и неопределенности в теории. В отличие от термина «развитой социализм» понятие «реальный социализм» иногда употребляется и в настоящее время, но каждый вкладывает в него то содержание, какое считает нужным.

Суслову не нравилось все, что как-то поднималось над общим средним уровнем. Известно, например, что ему пришелся очень не по душе роман Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?». Слишком откровенный сталинизм Кочетова шокировал Суслова. Но его крайне раздражали и песни В. Высоцкого, пьесы Театра на Таганке. Суслов долго не разрешал к прокату фильмы «Гараж» Э. Рязанова и «Калина красная» В. Шукшина. Неизвестно, по каким соображениям Суслов долго препятствовал выходу на экран и фильма Рязанова «Человек ниоткуда». Говорили, что ему просто не понравилось название картины, а чиновники из кинопроката не хотели раздражать «главного идеолога». Суслов мешал публикации воспоминаний не только Жукова, но и Микояна. Но он же явно не одобрял и набирающее силу в конце 60-х годов русское «почвенничество», выразителем идей которого стали некоторые публикации, в частности в журнале «Молодая гвардия». Однако и большая статья одного из ответственных работников аппарата ЦК КПСС А. Н. Яковлева «Против антиисторизма», опубликованная 15 ноября 1972 года в «Литературной газете» и критиковавшая различного рода проявления «социальной патриархальщины» и национализма, также не понравилась Суслову определенностью и самостоятельностью суждений. Хорошо зная практику, при которой для ответственных работников статьи и речи составляются сотрудниками «менее ответственными», Суслов попросил своего помощника узнать, кто написал для Яковлева нашумевшую статью. Помощник вскоре доложил, что статью написал сам Яковлев. «Что он, Ленин, что ли», - с раздражением заметил Суслов.

Бесспорно, Суслов был очень опытным аппаратчиком, он умело ориентировался в коридорах власти, у него были крайне важные связи в военных кругах и в КГБ. Он постоянно поддерживал дружеские отношения с некоторыми известными, но далеко не лучшими представителями творческой интеллигенции.

Как я уже писал выше, Суслов держался всегда дружелюбно со всеми, даже с незначительными работниками своего аппарата и посетителями он неизменно здоровался за руку. В личной жизни был аскетичен, не стремился к постройке роскошных дач, не устраивал богатых приемов, не злоупотреблял спиртными напитками. Суслов не особенно заботился и о карьере своих детей. Его дочь Майя и сын Револий не занимали видных постов. Суслов не имел научных степеней и званий и не стремился к ним, как это делали Ильичев, получивший звание академика, или Трапезников, который после нескольких провалов стал все же членом-корреспондентом Академии наук СССР. Напротив, именно Суслов провел через ЦК решение, которое запрещало работникам, занимающим видные посты в аппарате партии, домогаться каких-либо академических званий. Все это, несомненно, похвальные качества для идеологического руководителя. Можно предположить, что Суслов хорошо знал теорию марксизма-ленинизма, то есть классические тексты. Вероятно, этого хватило бы для хорошего преподавания общественных дисциплин, но было совершенно недостаточно для главного идеолога партии.

Хотя Суслова именовали в некрологе «крупным теоретиком партии», на самом деле он не внес в партийную теорию ничего нового, не сказал здесь ни одного оригинального слова. За свою 35-летнюю деятельность на ответственных постах в ЦК Суслов не написал ни одной книги, и все его «сочинения» уместились в трех не слишком больших томах. Но что это за сочинения? Читать их подряд невыносимо скучно, в его речах и статьях постоянно повторяются одни и те же выражения и идеологические штампы. Суслов как будто сознательно избегает ярких мыслей и сравнений, он не употребляет шуток, и его речи почти никогда не сопровождаются ремарками («смех», «громкий смех», «движение в зале» и т. п.) (Любопытно, что один из главных помощников Суслова, Воронцов, - собиратель поговорок и афоризмов. Но при подготовке речей Суслова ему не удалось ни разу вставить в его тексты что-нибудь интересное из своей коллекции. Вообще составители речей Суслова отмечают, что он очень редко вносил в них какие-либо существенные изменения, разве только исключал некоторые фразы и абзацы.). Да и что мы найдем в собрании его сочинений из трех томов, изданных в 1982 году?

Его речи как секретаря Ростовского обкома и Ставропольского крайкома - это обычные выступления рядового партработника: о воспитании молодежи комсомолом, о долге народного учителя нести в народ свет знаний, о важности своевременной и хорошей обработки земли, о необходимости добровольно работать для фронта и храбро сражаться против фашистов. Сделавшись ответственным работником ЦК КПСС, Суслов не сказал ничего глубокого и значительного. Добрых два десятка речей были произнесены им при вручении орденов Саратовской, Черновицкой, Павлодарской, Ульяновской, Ленинградской, Тамбовской областям, городам Одессе, Брянску, Ставрополю и другим. Подобные речи обычно готовятся для оратора сотрудниками аппарата ЦК и соответствующего обкома. Множество таких же заранее подготовленных аппаратчиками речей Суслов произнес на съездах зарубежных компартий: французской, итальянской, вьетнамской, индийской, монгольской, болгарской и других. Не отличались оригинальностью и его традиционные речи перед избирателями различных округов, от которых он баллотировался в Верховный Совет СССР и РСФСР. Большое место в «творческом наследии» Суслова занимают юбилейные доклады и речи - в годовщины смерти или рождения Ленина, в годовщины Октябрьской революции, к 70-летию II съезда РСДРП и 40-летию VII конгресса Коминтерна, к 150-летию со дня рождения Карла Маркса. Если основную речь к тому или иному юбилею произносил Брежнев, то Суслов публиковал по этому поводу статью в журнале «Коммунист». Не слишком интересны и доклады, которые он делал регулярно на Всесоюзных совещаниях идеологических работников или преподавателей общественных дисциплин. Как правило, он всегда обходил наиболее острые и злободневные вопросы. К тому же, готовя свои выступления для публикации в сборниках, Суслов их тщательно редактировал. Он полностью убирал как восхваления, так и порицания Сталина или Хрущева, исключал примеры преступной деятельности Молотова и т. п.

Неудивительно, что сборники речей и статей Суслова не пользовались почти никаким спросом в книжных магазинах. Их первый тираж в 100 тысяч экземпляров не расходился более двух лет, хотя его книги продавались в любом книжном киоске. Для нашей страны это очень небольшой тираж, так как в Советском Союзе не менее миллиона работников, профессионально занимающихся проблемами идеологии и общественными науками. Что касается сборника выступлений Суслова за 1977 - 1980 годы, то первый тираж этой книги, стоившей всего 30 копеек, был отпечатан в количестве 50 тысяч экземпляров. Для политической брошюры это ничтожно мало. Да и разошлась она главным образом по библиотекам и парткабинетам. Вероятно, не более 20—30 тысяч преподавателей и пропагандистов истратили 2 рубля для приобретения в свои личные библиотеки сборников речей и статей Суслова. Не слишком впечатляющий результат многолетней деятельности «главного идеолога» партии!

Последние годы жизни

Суслов был не особенно крепок здоровьем. В молодости он перенес туберкулез, в более зрелом возрасте у него развился сахарный диабет. Когда он работал в Ставрополье и Литве, то после бурных объяснений с тем или иным работником у него начинались припадки, сходные с эпилептическими. В 1976 году Суслов перенес инфаркт миокарда. Он уже не мог много работать. По требованию врачей занимался делами не более трех-четырех часов в день.

Обычно большинство правительственных автомобилей двигалось по отведенной для них полосе вместе с машинами сопровождения на скорости до 120 километров в час. Но Суслов не разрешал своему шоферу делать более 60 километров в час. Иногда он останавливался возле Исторического музея и от Вечного огня через Александровский сад шел в Кремль. Более продолжительных прогулок он позволить себе не мог. Когда у Суслова побаливало сердце, он не возвращался домой, а оставался на ночь в специальной палате правительственной больницы на улице Грановского.

Все основные решения о «диссидентах» - от выдворения А. И. Солженицына, ссылки А. Д. Сахарова до ареста активистов «хельсинкских групп» - принимались при участии Суслова.

У него в эти годы сложились хорошие отношения с художником Глазуновым. Глазунов, долгое время считавшийся чуть ли не опальным художником, получил разрешение устроить огромную персональную выставку в Манеже, это очень высокая честь. Глазунов написал портрет Суслова, который тому весьма понравился. Но это вовсе не означало поддержку Сусловым русофилов. Именно он еще в 1970 году организовал специальное заседание Политбюро, которое осудило линию публикаций журнала «Молодая гвардия» и приняло решение о замене его редакционной коллегии.

Бурные события в Польше потребовали с августа 1980 года пристального внимания Суслова и вызвали у него большую тревогу. Весной 1981 года он предпринял поездку в Польшу, чтобы отговорить польский ЦК от проведения чрезвычайного съезда партии путем прямых выборов делегатов съезда (Автор опирается на сообщения в зарубежной прессе. Ред.). Но Суслов смог добиться лишь некоторой отсрочки в проведении съезда. По его инициативе было составлено письмо ЦК КПСС руководителям Польской объединенной рабочей партии. Под его руководством проводилась осторожная, но настойчивая борьба с так называемым «еврокоммунизмом».

В начале января 1982 года у Суслова было особенно много неотложных и важных дел. Военное положение в Польше, острая дискуссия по этому поводу с Итальянской коммунистической партией. Продолжавшийся спор МХАТа с Институтом марксизма-ленинизма по поводу постановки в театре пьесы М. Шатрова «Так победим!» - о последних годах жизни Ленина. В этой полемике за решением Секретариата ЦК о запрещении спектакля стояло «авторитетное мнение» Суслова. В духе времени М. Шатров опасался последующих оргвыводов - лишения партбилета (См.: Шатров М. У политика всегда есть выбор // Международная жизнь. 1989. № 4. С. 14.). Чтобы спасти спектакль, Шатров и главный режиссер МХАТа О. Ефремов решили обратиться в Политбюро к Черненко, так как Брежнев болел и уже плохо ориентировался в реальной жизни. Для Черненко неожиданно оказалось выгодным защитить пьесу и театр. Авторам была предоставлена возможность «улучшить свое произведение».

Кроме того, Суслову пришлось заниматься и несколькими делами о хищениях и коррупции, в которых оказались замешаны некоторые ответственные работники и люди с достаточно громкими фамилиями. К таким перегрузкам Суслов уже был неспособен. Он был стар, у него были поражены атеросклерозом сосуды сердца и мозга, ему нельзя было не только много работать, но и волноваться. Однако невозможно быть на столь высоком посту, какой занимал Суслов, не волноваться, не вступать в конфликты, не получать неприятных известий. После одного внешне спокойного, но крайне резкого по существу разговора у Суслова повысилось кровяное давление и возникло острое нарушение кровообращения в сосудах мозга. Он потерял сознание и через несколько дней скончался.

Смерть Суслова вызвала много толков и прогнозов, но немногие испытывали чувство искреннего горя и сожаления, проходя мимо его гроба в Колонном зале Дома Союзов или наблюдая за торжественной процедурой похорон по телевизору. На небольшом кладбище у Кремлевской стены уже не так много свободных участков. Но для Суслова нашли место рядом с могилой Сталина.

После смерти Суслова

Попробуем восстановить в общих чертах хронику событий, последовавших за кончиной Суслова 25 января 1982 года. 27 января «Правда» и другие газеты напечатали некролог и медицинское заключение о смерти. В течение нескольких дней гроб с телом покойного был выставлен для прощания в Колонном зале Дома Союзов. Газеты были полны сообщений об официальной скорби. Церемония прощания была хорошо организована на не вполне добровольных началах. 29 января состоялись похороны. Траурный митинг на Красной площади открыл Генеральный секретарь Л. И. Брежнев, среди прочих высоких слов и восхвалений произнесший также: «Неоценим вклад Михаила Андреевича в идейно-воспитательную работу партии, в разработку ее важнейших теоретических документов, в формирование и претворение в жизнь международной политики КПСС». Далее следуют еще более «точные» характеристики: «Он (Суслов. - Р. М.) был известен коммунистам и широким кругам трудящихся многих стран как человек, беззаветно преданный великому учению Маркса - Энгельса - Ленина, твердо стоящий на страже его революционных принципов и активно помогающий его творческому развитию нашей партией на основе опыта современной эпохи» (Правда. 1982. 30 янв.).

Прошло время - и мы ясно ощутили последствия влияния «главного идеолога» на международные отношения (резко ухудшившиеся после введения советских войск в Афганистан); с трудом начали избавляться от наследия той жесткой и негибкой политики, о «неоценимом вкладе» Суслова в которую говорил Брежнев. Прошло время - и риторический образ «стоящего на страже» Суслова воспринимается буквально как синоним охранительства, а понятие «творческое развитие» в данном случае предстает как воплощение догматизма, мертвенности мысли и торжества «высокой» демагогии.

Дифирамбы Брежнева подхватил тогдашний секретарь Московской партийной организации В. В. Гришин: «Он (Суслов. - Р. М.) являл собой образец высокой партийности, организованности, ленинского стиля в работе… Михаил Андреевич был верным соратником Леонида Ильича Брежнева, пламенным пропагандистом и проводником ленинского курса КПСС» (Там же.). Прошло время - и слова о «верном соратнике» и «проводнике» звучат иронически, почти как насмешка.

Затем выступил вице-президент АН СССР академик П. Н. Федосеев. Он говорил: «Вся многогранная деятельность товарища Суслова являла живой пример ленинской партийности в идеологии и высокой политической бдительности… Многочисленные кадры советской интеллигенции высоко ценят заботу Михаила Андреевича Суслова о развитии науки и культуры, о научно-техническом и культурном прогрессе нашей социалистической Родины» (Правда. 1982. 30 янв.).

Прошло время - и возвращенные из небытия книги, спектакли, кинофильмы, картины и музыкальные произведения, а главное - множество искалеченных судеб художников достаточно свидетельствуют о цене этой самой «бдительности» и «заботы». Прошло время - и мы осознали (может быть, еще не в полной мере) ответственность выступавших тогда с трибуны Мавзолея ораторов за экономический и духовный застой страны, за необыкновенно развившуюся коррупцию, взяточничество, воровство, нравственное безразличие и лицемерие.

Прошло время - и воссозданная нами сцена похорон теперь воспринимается скорее как трагический фарс. Следующим его актом стали мероприятия по увековечению памяти Суслова. В постановлении ЦК КПСС и Совета Министров от 15 февраля 1982 года говорилось: «Решено присвоить имя М. А. Суслова Ростовскому государственному университету и Невинномысскому оросительному каналу в Ставропольском крае, а также установить мемориальные доски в память М. А. Суслова на здании Московского института народного хозяйства, в котором он учился, на здании Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, где М. А. Суслов вел преподавательскую работу, и на доме № 19 по улице Большая Бронная в г. Москве, где он жил. Кроме того, поручено Мосгорисполкому, Ленгорисполкому и Ульяновскому облисполкому решить соответственно вопрос о присвоении имени М. А. Суслова одной из новых улиц в г. Москве и г. Ленинграде и одной из средних школ в Ульяновской области, а Министерству морского флота - о присвоении имени М. А. Суслова одному из пассажирских морских судов» (Правда. 1982. 16 февр.).

Правда, некоторые «материальные знаки» памяти оказались недолговечными. Летом 1988 года мемориальная доска, водруженная на здании МГУ (факультет журналистики), оказалась… залитой чернилами. Конечно, подобный способ протеста вряд ли можно одобрить. Тем не менее события развивались стремительно. Вскоре руководство журфака обратилось в партком университета с просьбой снять доску. Испорченный мемориальный знак временно прикрыли мешковиной, но после того как она несколько раз была сорвана, заключили в основательный металлический футляр с надписью «Ремонт». Ни студенты, ни преподаватели вуза не хотели соглашаться с присутствием имени Суслова на здании первого университета страны, здании, непосредственно связанном с историей отечественной культуры (в нем преподавали В. О. Ключевский, С. М. Соловьев, Ф. И. Буслаев, Н. Е. Жуковский и другие). Был проведен опрос общественного мнения, в результате которого выяснилось, что многим будущим экономистам и историкам имя бывшего «главного идеолога» вообще неизвестно, а большинство опрошенных студентов и преподавателей (86%) высказались за удаление «спорной мемориальной доски». Эту просьбу поддержали ректорат и партком МГУ. В феврале 1989 года здание было освобождено от мемориальной доски.

Видимо, ту же участь разделят и два музея Суслова, созданные после его смерти как бы по инициативе местных властей. Один был открыт в городе Хвалынске, в здании, некогда построенном по распоряжению Суслова в канун собственного 75-летнего юбилея. Наверное, о своем мемориале Суслов заботился заблаговременно. Тогда же внутри были выложены три больших панно из кварцита, изображавшие Суслова, Брежнева и Ленина. Часть экспозиции составили документы, фотографии и личные вещи Суслова, переданные его дочерью. Другой (очень схожий по фондам) музей был организован в селе Шаховском Ульяновской области. Теперь оба музея - как давно забытые памятники. Паломничества к ним не происходит. И залы пустуют без посетителей.

В последнее время общественность страны все активнее выступает за переименование всех объектов, носящих имя Суслова. Но пока еще существует улица Суслова на Юго-Западе столицы и средняя школа в Ульяновской области, еще бороздит морские просторы теплоход «Михаил Суслов». И все же избавиться от имени Суслова на зданиях гораздо легче, чем изжить и преодолеть оставленное им наследство в области идеологии, культуры и политики.

Прорыв всей этой громоздкой и угрюмой плотины, сковывавшей свободное естественное течение общественной и духовной жизни нашей страны, произошел в апреле 1985 года. Обретаемый социализмом новый нравственный статус одновременно обернулся неизбежной политической смертью для Суслова, а точнее, для той авторитарной идеологической системы, творцом и порождением которой он был.

Искусство постепенно раскрепощается, шаг за шагом высвобождаясь из идеологического плена. Торжество соцреализма, провозглашенное в печати и с высоких трибун, всячески поддерживаемое «главным идеологом», оказалось при здравом рассмотрении фантомом, этаким подпоручиком Киже, возникшим ниоткуда и исчезнувшим неизвестно куда. Особенно это очевидно теперь, когда мы переживаем, казалось, навсегда запрещенные книги А. Платонова, М. Булгакова, А. Ахматовой, Н. Гумилева, В. Гроссмана, В. Шаламова, Ю. Домбровского и многих других. «Неожиданно» неоцененной и удивительно органичной частью русской литературы предстал творческий опыт деятелей послеоктябрьской эмиграции: Е. Замятина, В. Ходасевича, В. Набокова, Б. Зайцева, Д. Аверченко, носивших до недавнего времени тяжеловесные «чугунные» ярлыки «белогвардейщины», «идеологически чуждых», «заблудившихся» и т. п. Наконец-то постепенно, хотя и болезненно, в сфере духовной культуры утверждается некогда утраченный, но единственно плодотворный способ ее существования - диалог. Вместо суррогата деления на «свое» и «чужое» с последующими оргвыводами, принятого у Суслова, предполагается уважение к другой точке зрения, стремление понять, проникнуть в ее внутренний смысл, спорить с ней и взаимообогащаться. Это показательно и по отношению к именам и книгам А. Галича, В. Некрасова, В. Войновича, А. Солженицына, Н. Коржавина (некогда насильно высланных или вынужденных уехать из Советского Союза не без участия Суслова), и по отношению к зарубежной литературе - Дж. Оруэллу, О. Хаксли, А. Кестлеру, У. Эко и другим.

Возрождаются не только книги, но и художественные фильмы. А. Тарковский, К. Муратова, А. Сокуров, А. Михалков-Кончаловский - вот далеко не полный перечень режиссеров, произведения которых возвращены на экраны страны. Более того, наконец советский гражданин (правда, еще в определенных дозах) может самостоятельно разобраться и оценить фильмы Л. Бунюэля, Ф. Феллини, Б. Фосса, М. Формана, В. Аллена, сам может послушать музыку Шнитке и Губайдулиной или ужаснуться «разложению и деградации» современной западной поп-и рок-культуры. Сам может увидеть «извращенное восприятие действительности» С. Дали или «формализм» и «безыдейность» русского авангарда XX века.

Постепенно мы начинаем понимать, что марксизм не стал за семьдесят лет «единственно правильным и верным» учением от того, что все «прочие идеалистические бредни» (определение в духе Суслова) с порога отвергались; непрочитанные и неисследованные, они огульно приговаривались к забвению. Так, часть нашей культуры составляет «нравственно взыскующая» русская религиозная философия - П. Флоренский, Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Розанов, В. Соловьев. К сожалению, ее традиции оказались искусственно прерванными.

Сегодня приобщение к каждому новому имени художника или мыслителя, к его самобытному таланту, индивидуально-неповторимому пониманию мира становится важным общественным актом, разрушающим ту внушительную стену между человеком и культурой, которую столь старательно вслед за Ждановым возводил и Суслов.

Русичи РООИВС - Исторический раздел

Михаи́л Андре́евич Су́слов (8 (21) ноября 1902, Шаховское, ныне Ульяновская область, - 25 января 1982, Москва) - советский партийный и государственный деятель, член Политбюро, Президиума ЦК КПСС (1952-53), (1955-82), Секретарь ЦК КПСС (1947-82).
Пик его карьеры приходится на времена Брежнева, хотя влиятельным деятелем он был уже при Сталине и Хрущёве. Идеолог партии, известен как «серый кардинал» советского строя, его называли также «Победоносцев Советского Союза». Придерживался умеренно-консервативной позиции, стараясь сохранить стабильность, не прибегая к крайностям, однако настойчиво подавлял идеологических противников. Сусловым определялась позиция по отношению к последствиям культа личности Сталина - он препятствовал реабилитации Сталина и пресекал широкую критику его деятельности, допуская при этом в печати упоминания о Сталине преимущественно в военных мемуарах.
Несмотря на своё огромное влияние в государстве, был крайне скромным и вёл образ жизни, близкий к аскетическому. Был предельно вежлив, вёл себя приветливо и доброжелательно как с подчинёнными, так и с идеологическими противниками.

Родился в крестьянской семье в селе Шаховское Хвалынского уезда Саратовской губернии.
Его родители были бедными крестьянами, не имея для собственного маленького хозяйства собственной лошади. Из-за этого его отец - Андрей Андреевич Суслов подрабатывал на нефтепромыслах в Баку в 1904 году, а в 1916 году собрал артель плотников и отправился в Архангельск. Вскоре после Октябрьской революции его отец оставил работу в деревне, но мать с помощью Михаила продолжала заниматься сельским хозяйством. Впоследствии, отец Михаила в 1919 году вступил в РКП(б), работал в горсовете и умер в 1930 году.
В 1918-1920 Михаил Суслов вступил в сельский Комитет бедноты. В феврале 1920 году он вступил в комсомол, а в 1921 году - в коммунистическую партию. Ему по путёвке удалось попасть в Пречистенский рабфак (Москва), который он окончил в 1924 году. После рабфака Михаил в 1928 году окончил Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова
1931-1934 - работал в аппарате Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (ЦКК - РКИ)
1936 - в Комиссии советского контроля при СНК СССР.
1937-1939 - заведующий отделом в Ростовском обкоме ВКП(б).
1939-1944 - первый секретарь Ставропольского крайкома ВКП(б).
1946 - сотрудник аппарата ЦК ВКП(б). Руководитель отдела внешней политики (внешних сношений) ЦК ВКП(б) (1946-1949, 1953-1954 гг.).
1947 - секретарь ЦК, заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК. Присутствовал на июньской философской дискуссии 1947 года.
1949-1950 - главный редактор газеты «Правда».
В октябре 1952 года был избран членом Президиума ЦК КПСС, но уже после смерти Сталина, в марте 1953 года, выведен из его состава.
С 1954 года председатель Комиссии по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР.
С 1955 до конца жизни вновь член Президиума (Политбюро) ЦК КПСС, отвечал за идеологические вопросы.
В 1964 году был деятельным участником смещения Н. С. Хрущёва, после этого политическая роль Суслова резко возросла.
Обратив на себя внимание «активной борьбой» с «троцкистско-зиновьевской оппозицией», Суслов был направлен на работу инспектором в Центральную контрольную комиссию ЦК ВКП(б) и Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, где проявил себя в многочисленных парт. «чистках». Уничтожение партийного актива в 1930-е годы открыло Суслову быструю возможность продвижения. Убежденный проводник сталинской кадровой политики, Суслов в 1937-1939 стал заведующим отделом, затем секретарем Ростовского обкома ВКП(б), депутатом Верховного Совета РСФСР. Его восторженное выступление: в печати о «Кратком курсе истории ВКП(б)» и «большевистская бдительность» были вознаграждены в 1939 постом первого секретаря Орджоникидзевского (после 1943 - Ставропольского) крайкома ВКП(б). Суслов тщательно и пунктуально проводил в жизнь парт. постановления, являясь «винтиком» отлаженной машины партийно-государственного управления. Организатор высылки карачаевцев в Киргизию и Казахстан
В сентябре 1941 в докладе «Великая Отечественная война и задачи парторганизации края» Суслов привел убедительный аргумент в пользу победы СССР: «Огромные потери в людях на Восточном фронте требуют все новых и новых пополнений. Между тем Германия в два раза беднее Советского Союза людскими ресурсами…». Летом 1942 Суслову было поручено возглавить подполье и партизанское движение края. По официальной версии, Суслов действовал успешно, приобретя крупные заслуги в Отечественной войне. Однако свидетельства участников тех событий не дают оснований для восторженных оценок. Партизанские отряды действовали разрозненно, их создание в ряде районов не удалось.
В конце 1944 был направлен в Литву и возглавил Бюро ЦК ВКП(б), наделенное чрезвычайными полномочиями и ставшее высшей властью в республике. Выступал за ужесточение репрессивных мер по отношению к «врагам народа», боролся с «буржуазным национализмом», «лесными братьями», насаждал колхозы. [источник не указан 158 дней] «Оправдав доверие партии» , Суслов в 1946 был переведен на работу в Москву, где стал секретарем ЦК ВКП(б) и вошел в число «верных соратников» И. В. Сталина.
С 1948 он стал одним из вдохновителей, а потом руководителем кампании борьбы с космополитизмом.В 1952 вошёл в Политбюро ЦК КПСС. По неподтверждённым гипотезам, Сталин готовил его в преемники, однако после смерти Сталина он вступил в конфликт с Маленковым и был выведен из Политбюро. В 1949-1950 являлся главным редактором газеты «Правда», одновременно работая заведующим Отделом агитации и пропаганды ЦК. Нёс персональную ответственность за кампанию борьбы «с безродным космополитизмом», «буржуазным низкопоклонством перед Западом» и др. После смерти Сталина встал на сторону нового партийного лидера - Н. С. Хрущева. Поддерживая Хрущёва, в 1955 он включился в критику В. М. Молотова и был восстановлен в Политбюро, снова став одним из самых влиятельных лидеров государства.
Во время событий в Венгрии в 1956 Суслов поехал в Будапешт и после неудачных переговоров с венгерским руководством настоял на решении о вводе советских войск в Венгрию для подавления антикоммунистического восстания.
В начале шестидесятых у Суслова начались трения с Хрущёвым. Во время отстранения Хрущёва от власти Суслов делал доклад, в котором критиковал ошибки Хрущёва.
При Брежневе роль Суслова в партии возросла, в его ведении была идеология, культура, цензура, образование. Суслов был инициатором гонений на интеллигенцию, поднявшуюся после хрущёвской «оттепели», имел репутацию «догматика» и «консерватора». С его именем связаны гонения на диссидентов, изгнание А. И. Солженицына из СССР, ссылка А. Д. Сахарова.
В 1979 он входил в число руководителей, принявших решение о вводе советских войск в Афганистан.
Суслов скончался 25 января 1982 года, за несколько месяцев до Брежнева. Важную внутриполитическую и идеологическую роль Суслова в последние годы его жизни подчёркивает то, что он был удостоен (в ряду всего нескольких партийных деятелей, таких, как Калинин, Жданов, Сталин, Ворошилов), похорон у Кремлёвской стены в отдельной могиле, на которой был впоследствии воздвигнут памятник. Церемония похорон транслировалась в прямом эфире на всей территории СССР, в стране был объявлен трёхдневный траур.
После смерти Суслова его обязанности в Политбюро были переданы Ю. В. Андропову, до того возглавлявшему КГБ СССР. 12 ноября 1982 года Андропов стал преемником Брежнева на посту Генерального секретаря ЦК КПСС, а в июне 1983 года - и как председатель Президиума Верховного Совета СССР.
Сын Суслова Револий, генерал-майор, 15 лет возглавлял Центральный НИИ радиоэлектронных систем. Дочь - Сумарокова Майя Михайловна, доктор исторических наук, балканист.